Американский мультикультурализм. Интеллектуальная история и социально-политический контекст. Оксана Медведева

этот пробел, Шюц обратился к онтологии символических явлений. Однако в своих попытках построить «картину социального» он оказался неожиданно близок к релятивисткой парадигме культурного плюрализма. Шюц доказывал, что в основе социально значимых символов лежат типовые стили мировосприятия («идеальные типы» символических интерпретаций). «Социальный мир, в котором человек родился и в котором он должен найти свои ориентиры, воспринимается им как прочное переплетение социальных отношений, систем знаков и символов с их особой смысловой структурой, – писал Шюц. – Для него все эти факторы являются элементами сети типизаций – типизаций человеческих индивидов, образцов их действий, их мотивов и целей или социокультурных продуктов, которые порождены их действиями»[167]. Таким образом, социальная солидарность достигается, по мнению Шюца, либо единством типовых символов, составляющих знаковую культуру общества, либо толерантным сосуществованием различных символических систем. Подобное предположение оправдывало себя при анализе устойчивых, гомогенных культур. Однако его уязвимость становилась очевидной при изучении современных поликультурных наций, находящихся в процессе сложной социальной трансформации.

      Разработать более актуальную концепцию удалось ученикам Шюца по Новой школе социальных исследований, П. Бергеру и Т. Лукману. В 1966 г. они издали концептуальный труд под характерным названием «Социальное конструирование реальности». В основу этого исследования, ставшего настоящим манифестом социального конструктивизма, был положен анализ социального пространства общества как пересечения двух реальностей – объективной и субъективной. Объективная реальность – это тот социальный порядок, который является результатом человеческих усилий, «непрерывного человеческого производства»[168]. Люди создают объективную реальность, отчуждая некие универсальные нормы и институции от собственных настроений, мнений, интерпретаций и пытаясь тем самым придать устойчивость и постоянство своему окружению. Но, по сути, этот процесс является всего лишь «опривычиванием», когда «любое действие, которое часто повторяется, становится образцом и впоследствии может быть снова совершено тем же самым образом и с тем же усилием»[169]. Поэтому институционализация социального порядка происходит спонтанно, она опосредованно отражает наиболее привычные для людей установки и мотивы. Субъективная реальность, по мысли Бергера и Лукмана, имеет схожую природу. Воспринимая социальный порядок как данность, человек нуждается в его легитимации, позитивном восприятии, снижающем эмоциональную, стрессовую нагрузку. Эта потребность удовлетворяется при условии личностной интерпретации социальных норм, распространения на них собственных оценок и суждений. Таким образом, социальный порядок воспринимается сквозь призму символических репрезентаций, и «все эти репрезентации