что у него в голове, он вообще водителя своего застрелил». – «И что, теперь за мной придет здоровый мужик с ножом и зарежет меня во сне?» – улыбнулся Гриша. Старик посмотрел на него. «Вообще-то было изначально сказано тебя пристрелить», – с серьезным видом заявил ему. «И?» – уже явно напрашиваясь на хорошую затрещину, спросил у него Гриша. «Ты чертов идиот!» – кинув стакан со стола в него, выругался судья. Гриша поднял руку, и стакан соприкоснулся с комбинезоном, оставив небольшой синяк на коже, упал на пол. «Понял, за что?» – гаркнул на него судья. «Да, понял», – тихо ответил Гриша. «Что понял?» – «Что стакан не разбился об пол». И, подняв стакан, поставил его на столик возле кресла. Судья, уже краснея лицом и массируя виски, пытался с собой совладать. Гриша встал и направился к выходу, судья услышал щелчок замка и, подняв голову, увидел, что его нет в комнате. Не глядя нащупал рацию и набрал на ней частоту. «Дик!» – «Да». – «Зайди ко мне, поговорить надо». – «Через час буду, сейчас мне не когда». – «Через час может быть поздно, зайди ко мне, это важно». – «Тут, скажи мне, некогда, понимаешь ты это?!» – «Это насчет «белого облака»». – «Иду». В кабинет спустя минут пять зашел здоровый мужчина. И, сев на кресло, на котором ранее сидел Гриша, спросил: «Что за дело с ним?» – «Ты же знаешь, что его приказ поступил убить». – «Да, сегодня ночью исполним, хотя по мне жалко пацана. Но задание есть задание». И развел руками, стукнул ими по коленям. «Я тебе могу кое-что сказать, что может изменить твое решение». – «Какое еще!» Уже возмущаясь ихнему диалогу. «Джордж». Дик при этом имени немного изменился в лице и, повернув голову, сказал: «У него нет детей». – «Это не его сын». – «Тогда он тут ни при чем, сказал же, ночью его уберут. Официально будет, что он разбился». – «Да ты мне дашь договорить или нет? Что ты меня перебиваешь вечно!» – возмущался старик, не отошедший еще от хамства Гриши. «Так командир тут при чем? Что ты заладил!» – «Это сын его сестры, которого он воспитывал с шести лет». Дик сморщил лоб и, сжав лицо своими ручищами, встал и направился к выходу, опустив руки и уже открывая дверь кабинета. «Дик?» – встав, судья его окликнул. «Что Дик?» – не поворачиваясь, буркнул себе под нос. «Сохрани ему жизнь, давай его отправим с материка. Пусть исчезнет, но будет жить». – «Нет!» – сухо ответил Дик, держа ручку в своей кисти от двери. Судья плюхнулся на кресло и, не найдя стакана, прямо из бутылки начал пить горький напиток. Сделав несколько глотков, поставил бутылку, Дик все в той же позе стоял. Судья на него посмотрел, и ничего не хотел, и не мог ему больше сказать. «Я это сделаю не для Джорджа, а делаю для его отца. У меня одна почка от него, и полпечени и крови в меня влито его не один литр. Этого парня никто не тронет, слово даю. Хотя не дам, а клянусь, что никто ему не помешает. Мое слово уже не в цене». И с этими словами вышел из кабинета, закрыв дверь так, что защелка на замке неслышно сработала. Дик шел по коридору и направился
