Били,
битыми бывали —
За дела, не за права.
И болела голова,
И белела неба проседь,
Обрывала листья осень
И во всем была права.
Потому что есть резон
Бросить всё, начать сначала,
В мир ворваться одичало,
Потому что жизнь – не сон…
Пусть следит за нами Бог —
Узник узкого пространства, —
Мы свое создали братство
Всех, чей замысел высок.
«Неясен путь под небосводом…»
Неясен путь под небосводом
И негде небо заступить.
Но я предчувствую свободу —
Дерзать, надеяться, любить.
Не ястребиная охота
Не яхты белых облаков —
Меня влечет сама свобода,
А значит, наломаю дров
А значит, время подоспело
Сорваться с верных якорей
Рвануться яростно и смело
На встречу самых светлых дней!
«Нас больше любят за порывы…»
Нас больше любят за порывы,
За не прилизанную боль.
Но мы бываем молчаливы
Когда встречаемся с судьбой…
Но и в молчании работа
Идет подспудно – не спеши:
На то и творчества свобода
Чтоб лучшее росло в глуши.
«Деревья, встав на цыпочки…»
Деревья, встав на цыпочки,
Рисуют небо серое.
Пропахло утро выпечкой,
Бензином, газом, серою.
Иду один по городу
В тридцатый день рождения —
Дохнуло поздним холодом
На жизнь мою весеннюю.
Дохнуло свежей выпечкой
Бензином, газом, серою.
Деревья, встав на цыпочки,
Рисуют небо серое.
«Утро светом цинка…»
Утро светом цинка
Напоило нас —
И твоя улыбка
Превратилась в фарс.
Паутины лучик
В пасмурном луче.
Паучок-попутчик
На твоем плече.
Что-то происходит
С миром и тобой:
Незаметно вроде
Стала ты другой.
А душа, как птица,
Рвется в небеса,
Чтобы напроситься
На твои глаза.
«В сырости, в слякоти русских провинций…»
В сырости, в слякоти русских провинций
прячут свою беспризорную грусть
тихие звезды – слепые провидцы,
жизнь затвердившие наизусть.
Влажные речи ночных насекомых,
Мокрой листвы нескончаемый бред…
Всё так немыслимо, всё так знакомо —
Словно живу здесь тысячу лет…
«Пожелай мне не много, но только с добром…»
Пожелай мне не много, но только с добром.
Вот уже и октябрь за промокшим окном.
И пора оглянуться прошедшему вслед,
И пора улыбнуться тому, чего нет…
Эта