Возникновение же первой «русской колонии» в Италии – в Ницце – относится к 1774 г., когда русская военно-морская эскадра под командованием Орловых облюбовала бухту Вильфранш (итал Виллафранко) как постоянную стоянку на Средиземном море. Орловы заплатили князю аренду за 50 лет вперед и оборудовали «русскую батарею», лазарет, канатную мастерскую[126]. А с начала XIX века этот небольшой приморский городок стал излюбленным местом не только кратковременного отдыха, но и длительного проживания семейств русских аристократов и иных состоятельных эмигрантов.
Вскоре появились первые русские аристократы во Флоренции, Риме, Неаполе. В основном состав колоний наших соотечественников был самым аристократическим. Он был «невелик – не более ста семейств, но не менее половины из них относились к самым известным и титулованным фамилиям старых дворянских родов и высших кругов чиновничества»[127]. Общественная и интеллектуальная жизнь там развивалась под влиянием не только знатных представителей русского бомонда – Бутурлиных, Волконских, Демидовых, но и творческой молодежи, стажировавшейся в Риме и Неаполе. Официальные же отношения между двумя странами продолжали развиваться в основном в виде визитов царствующих особ и членов правительств.
Александр I вернул дворянам привилегии, отмененные Павлом I, и, главное, восстановил действие «Жалованной грамоты дворянству». Уже в первой половине XIX века были случаи использования крепостными юридического права прекращения крепостной зависимости русских людей, находившихся за границей. Так, камердинер В. С. Трубецкого Великанов, оставив «барина» из-за его «запальчивого» характера, «сделался в 1830 годах комиссионером и полубанкиром приезжавших в Италию русских путешественников и в 1839 г. имел уже в Каррарских горах собственную каменоломню». Приписавшись в России к 1 гильдии, Великанов поставлял мрамор для отделки Исаакиевского собора, храма Спасителя в Москве и других городах[128].
В начале XIX века выезд русских в Италию продолжал расти, несмотря на то, что в итальянских государствах, в связи с нарастанием революционно-демократических настроений в Европе, ужесточили контроль как в приграничных областях, так и внутри столиц: «господствовала в то время система паспортов. «Gli passaporti» – слышалось на каждом шагу»[129]. Иностранец же, «думающий посетить священный град Бари, должен был сначала испросить на то позволение