Открывшаяся перспектива по покорению общественных вершин ошеломила молодую поросль редакционного коллектива. Однако Чижиков всё же безысходно прочирикал рабской птахой городских джунглей:
– Социальные лифты не для нас построят, а для детей высокопоставленных родителей. Нам же предначертано пробираться наверх по ступенькам чёрной лестницы. И в этом власть никогда не уступит – это условие её политического выживания.
Неожиданно атмосферу всеобщего недоверия взломала мощным рывком распахнутая дверь редакторского кабинета. На пороге возникла активная пенсионерка Софья Марковна Полозова. Вид взбалмошной гостьи был ужасен – сползший на ухо буйный парик на голове напоминал вздыбленный вилами скирд сена, глаза горели угольками из паровозной топки, а хилая грудь вздымалась болотными кочками. Наголо подстриженный шпиц жался к венозным ногам хозяйки и жалостливо скулил.
– Внук пропал! – вскричала бойкая старушка, опустившись проткнутым шилом надувным шариком на стул у входа. – Макар Безродный, лицеист.
– Сочувствую, – с показной скорбью по сыгравшему в ящик богатенькому американскому дядюшке пригорюнился Валерий Иванович. – А мы-то причём? Бегите в полицию.
Но Софья Марковна разумному совету не вняла. Разбуянившаяся гражданка начала закипать суповой кастрюлей с рассольником на плите, заклокотав:
– Это дело политическое! Макара вовлёк в организацию «Дети Солнца» уволенный из гимназии учитель истории Федот Суворов. У них ещё такой знак на плече – огненный луч в виде разряда молнии. Ну, как на электрических щитках в подъездах. И приветствуют они друг друга легким ударом по руке. Да, и лозунги у ребят есть. Я нашла это у внука под матрацем вчера вечером.
Активная пенсионерка с готовностью самоходной российской гаубицы «Гвоздика» пригвоздить ворога к земле устремилась к редактору, оставив забившуюся под стул собачонку в дрожании и печали. Софья Марковна бережно положила тоненькую книжку на стол под вытаращенные глаза Валерия Ивановича, избоченившись со словами: «Суворов обещал научить гимназистов Родину любить».
– Слава богу, не либералов ненавидеть! – насмешливо подтрунил над воинственной матроной Гудков, перелистывая истрёпанные листочки с видом читающей письмо девушки с полотна Вермеера.
Довольная возникшим интересом к своей особе хлопотунья за родного внука безобидным ужом метнулась от редактора в центр кабинета, оглядываясь по сторонам в поисках свободного стула. И потрясённый бодростью пережившей перестройку тётки Володька Чижиков уступил своё