В тот же день они познакомились со своей ближайшей соседкой. Женщина слонялась вокруг маленького мусорного контейнера, стоявшего у нее за воротами, на ней был зеленый кардиган, коричневая твидовая юбка и то, что было похоже на мужские ботинки. Двигалась она медленно. Казалось, она не спешит выбросить наполовину наполненный пакет, явно надеясь если не познакомиться, то мельком взглянуть на молодую пару. Когда они выходили из дома, Джессика, перевозбужденная мыслью о том, что они станут владельцами этого дома, помахала ей рукой.
– Я прожила здесь всю свою жизнь. Это дом моей матери, – заговорила она, глядя на них прищуренными глазками, даже без намека на улыбку.
– Что же, вам повезло. Такая славная улица! – с лучезарной улыбкой сказала Джессика, стараясь расположить ее к себе.
– Я привыкла, – недовольно проговорила женщина, резко дернув головой и посмотрев на противоположную сторону дороги, отчего Джессику и Мэттью охватило беспокойство: не пришел ли кто-нибудь, положив конец приятному разговору. Женщина за шестьдесят, она была маленькой, не больше полутора метров ростом и хрупкого телосложения, с коротко подстриженными седыми волосами и с длинной челкой, которая издали была похожа на шлем. Губ у нее почти не было, а маленькие глазки смотрели из-под очков в оправе в стиле Джона Леннона.
– Я – миссис Плезент, – сказала она, прежде чем поспешно удалиться в дом.
Мэттью и Джессика чуть было не рассмеялись, возвращаясь в свою квартиру.
– По крайней мере, с нами рядом не будет наркопритона, и я не думаю, что из-за стены до нас будет доноситься много шума от занятий сексом, – сказала Джессика.
– Во всяком случае, с ее стороны! – саркастически заметил Мэттью.
– Она навела на меня жуть, – содрогнулась Джессика. – Как она объявила: «Я – миссис Плезент!», это было так странно.
– Я скажу тебе, что в ней странного – ее фамилия, поскольку она – одна из самых неприятных персон из тех, с кем мне доводилось встречаться»![4]
– Понимаю тебя, точно! Это верно, если только ее не зовут «Не-очень»! – И оба, еще громче захохотав, рухнули на диван.
Мэттью топтался у двери гостиной, глядя на жену, уютно устроившуюся на диванчике у окна. Одну ногу она подогнула под себя, а другую вытянула изящной дугой, положив на нее большой альбом для эскизов. Густые волосы были небрежно завязаны в конский хвост, а легинсы вытянуты на коленках оттого, что она могла весь день просидеть в любимой позе. Именно в такие дни, как этот, он находил ее самой красивой: без макияжа, без прихотливых нарядов, но светившейся изнутри, поглощенной тем, чем заняты ее руки. Ее лицо было искажено от сосредоточенности, над носом выступила морщинка, а из уголка рта выглядывал кончик языка. Ее взяли на работу в агентство, обеспечивающее работой