20-е годы сохраняли в культурной жизни России инерцию развития Серебряного века. То, что не погибло в Первой Мировой, революции и Гражданской войне; то, что не схлынуло за рубеж, пыталось выживать в новой России. К этим остаткам прежней культуры присоединились ростки новой, «пролетарской» культуры. Все это бурлило, боролось, искало новые пути в искусстве, литературе, поэзии, в науке – в новой нестабилизировавшейся, неопределившейся еще жизни. Вот этот бурлящий сомнениями, поисками, энтузиазмом, вопросами интеллигентский слой первым схлынул в концентрационные лагеря на европейском Севере России.
Для большевизма интеллигенция всегда была не менее опасна, чем буржуазия, ибо интеллигенция не была загипнотизирована марксистскими идеями, а ленинские методы воплощения их в жизнь отвергала. Поэтому для Ленина интеллигенция была «говно», а для Сталина – враг!
Лагерный Север – это было продолжение ленинского террора и начало сталинского, который круто набирал обороты и продолжался в течение всей его жизни до последних дней. (Смерть оборвала его очередные грандиозные «задумки» …)
Террор набирал обороты – просторов российского Севера было уже недостаточно. Но у России была Сибирь…
Сибирь – удивительный край, суровый, величественный, богатейший, в котором свободный человек может жить зажиточно, богато, счастливо, широко. Но и царская Россия превратила Сибирь в край ссылки и каторги, а Сталин этот пустынный и суровый край густо населил ЖЕРТВАМИ И ПАЛАЧАМИ.
Жертвы – это все лучшее, что создала и продолжала создавать Росси: интеллектуалы всех видов этого труда – ученые, академики, профессора, конструкторы, руководители государства, промышленности, сельского хозяйства, просвещения, священники, инженеры, врачи, чины Красной Армии, писатели, журналисты, переводчики, актеры, музыканты, художники, все «бывшие» – аристократы, купцы, крупные чиновники, буржуа, чины и солдаты Белой армии, умелые крестьяне, передовые рабочие, студенты и даже школьники – и несть им числа – все, что выделялось способностями, талантами, активностью. Сюда же влились все иностранцы, политические иммигранты, коминтерновцы и связанные с ними.
В любом дыхании зарубежья, даже самом слабом, Сталин чувствовал для себя смертельную опасность. Поэтому уничтожались не только иностранцы, но и соотечественники, у которых были родственники за рубежом, самые дальние, с которыми давно не было никакой связи; все, кто выезжал за рубеж, на конференции, по служебным делам, вел с кем-нибудь за рубежом когда-либо профессиональную переписку, все, в ком была примесь «иностранной» крови и т. п..
Палачи – это была огромная армия, более, чем миллионная, по некоторым данным, полуторамиллионная, постоянно