Как-то я целый год я прожил в Вязниках. Квартира у деда и бабушки была на первом этаже двухэтажного дома, напротив метров через 30 был центральный базар. Стакан земляники стоил 10 копеек. В квартире было две печки: одна большая русская на кухне (я как-то мылся в ней), другая изразцовая в другой комнате. У деда была искалечена левая рука, он воевал на Великой Отечественной войне. Он раньше был членом КПСС, но его выгнали из партии: слишком по многому имел свое мнение. Но не посадили. Были какие-то ограничения, но я слишком многого не понимал: что понимает пацан возрастом до 12 лет.
Моя мать тоже воевала. Ушла на фронт в возрасте 17 лет ближе к концу войны. Училась в школе снайперов, была санитаркой. Участвовала в знаменитой атаке на Зееловские высоты. Дошла до Берлина, расписалась на Рейхстаге. Имела боевые награды, в том числе и медаль «За отвагу». О войне рассказывала мало. Но один эпизод я запомнил на всю жизнь. Наши войска взяли один город (не помню названия). В центре города стояли аккуратные немецкие виселицы. Рядом стояли тоже аккуратные детские виселицы…
Тетя Ира жила в Киеве на улице Коцюбинского. Потом, когда в конце 80-х годов, мы с женой (тоже Ирой) приезжали в Киев, тетя жила уже в новостройках в Дарнице на левом берегу Днепра. Тетя была полькой, как и мой отец. Правда, по-польски он не понимал ни слова. Родился и вырос в Киеве, учился в ПТУ, потом театральный техникум, потом театры в разных городах СССР, в том числе и в Белоруссии. Там ему собирались присвоить звание «заслуженный артист Белорусской республики», но он уехал в драмтеатр в Вязники, где и познакомился с моей матерью. Деды мои были из благородных (дворяне Российской Империи), владели немалой долей в сахарной промышленности Малороссии (сейчас часть Украины). И был бы после революции отцу каюк, но у него имелась справка о том, что его отец (мой дед) работал в красной артели или колхозе агрономом. Вообще-то дед окончил императорскую академию сельского хозяйства, но этот диплом отец никому не показывал. Вообще по линии отца были и князья и графы, так что я потомственный граф, а мои дети – графинчики. Отец только в семье говорил, что он сын обедневшего графа. Несколько лет назад меня нашли родственники из Кракова. К сожалению, сейчас у нас нет денежек для поездки в Польшу. Есть еще родственники во Франции, еще где-то, тетя Ира говорила, что и в Америке кто-то есть. Родственники из Кракова прислали нашу родословную с 1663 года. Родственников на сей момент множество, так что на чье-нибудь наследство можно не рассчитывать.