В рекордные сроки достигнув сомнительной конструкции, мы, к моему безмерному удивлению, стали на нее забираться. А так как нашему примеру последовали и другие, я уверилась в том, что это действительно трибуны. Такие хлипкие, несуразные и опасно-высокие. Как мужчина, воспитанный в лучших традициях имперского двора, капитан пропустил меня на лестницу первой, а сам поднимался на пару шагов ниже, готовый в любую минуту подхватить падающее на него тело. Во всяком случае, я на это очень рассчитывала. Слишком узким был крутой подъем, огороженный с двух сторон трубами, должными изображать перила. Только на втором повороте я поняла, что от ходьбы моя юбка довольно сильно колышется. Притормозив, я оглянулась назад и застыла от возмущения. У подножия лестницы столпились какие-то работяги и, задрав головы, ждали, когда я поднимусь, жадно рассматривая открывающийся при ходьбе вид. Благо видимая насквозь конструкция это позволяла. Капитан же, вместо того чтобы предотвратить безобразие, отмахнулся от задевшей его по лицу юбки и посмотрел на меня совершенно невинными глазами.
– Не хотите ли пройти вперед, таил эр Тэро? – ядовито поинтересовалась я, надеясь, что глаза мои источают достаточное количество громов и молний, чтобы капитан осознал, как был не прав.
– Не хочу, так как в этом случае ваш тыл останется совсем без прикрытия.
Еще раз окинув окрестности критическим взглядом, уделив особое внимание толпе, в данный момент активно изучающей свои ботинки, я пришла к выводу, что капитан как всегда прав. Но давать повод для подглядывания за собой и дальше я не собиралась. Подхватив подол довольно свободной юбки, я с одной стороны плотно прижала ее к бедрам, а с другой «излишки» ткани перехватила над коленями так, чтобы и ходьбе не мешало, но и не оголяло ножки сверх необходимого. Эх, знать бы заранее, что попаду в такую ситуацию, надела бы прабабкины панталончики, дабы обломать этих вуайеристов-любителей.
Дальнейший подъем проходил значительно медленнее. Во-первых, изображать из себя высокородную тэиру императорской свиты с утонченными манерами было непривычно. Во-вторых, с каждым новым пролетом все сильнее захватывало дух, а то, что держалась я всего одной рукой, делало меня еще более неустойчивой.
Когда лестница закончилась на небольшой площадке, меня уже изрядно шатало, и кружилась голова. Не отпуская перил, которые плавно огибали трибуну по периметру, я прошла немного вперед и остановилась. Держать юбку уже смысла не было, поэтому я обеими руками вцепилась в хлипкое ограждение, боясь посмотреть вниз. Ветра здесь, естественно, не наблюдалось, но шум от царящей внизу неразберихи долетал преотлично.
Как бы ни злилась я на капитана, но когда его горячие ладони легли на мои