Коля ни о чем не догадывается, потому что с Денисом, слава богу, не знаком.
Постойте… Ой-ой… Ой-ей-ей-ей! Что я сейчас прочитала? 27 января 1979 года… А мой день рождения… Мама дорогая! Что же это творится, люди добрые?
Вскакиваю с подушки, на которой сидела, и начинаю бегать по комнате. О Боже! Значит, мой отец вовсе не папа Коля, а этот, как его, Денис? Вот почему мама всегда так смущалась, когда кто-то говорил, что от отца мне ничего не досталось, ни единой черточки. Мы всегда были разные!
Сажусь снова на пол, голова гудит. Пойду, попью водички.
Открывается дверь, и домой заходит счастливая, раскрасневшаяся мама. Баба Надя явно напоила ее своей фирменной черносмородиновой наливкой. Кажется, ее слегка пошатывает.
Мама заходит в дом, видит меня среди кучи разбросанных бумаг и округляет глаза. Ни говоря ни слова, я подталкиваю к ней тетрадь, открытую на нужной странице. Мама с недоумением берет ее и начинает читать. Я внимательно наблюдаю за ее лицом. Постепенно счастливо-шаловливое выражение лица мамы становится расстроенным, и глаза наполняются слезами. Кажется, серьезного разговора не избежать.
Дочитав, мама закрывает тетрадь и закрывает заплаканное лицо руками.
– Мам, что это?
Мама долго молчит, вытирает набегающие слезы.
– Я давно должна была рассказать тебе, дочка. Сколько раз я собиралась с силами, чтобы сказать правду, но так и не смогла. Это так трудно! Просто невыносимо. А потом я подумала: «А зачем?» Зачем тебе знать, что человек, тебя вырастивший, тебе не отец? Лишняя боль. Ненужная, к тому же. Да, Коля не твой биологический отец. Твой отец действительно Денис. Мы были помолвлены с Колей, а потом приехал Денис. Я влюбилась, он, казалось, совсем не смущался тем, что я чужая невеста. А я думала, что нашла новую любовь. С Денисом было все бурно, быстро. А потом он уехал, и я узнала, что беременна. Я была готова утопиться. Я поехала за Денисом, но он мне сразу дал понять, что не уверен, что это вообще его ребенок, да и не любит он меня. Меня спас Коля. Он женился на мне и за всю жизнь ни разу не упрекнул, что я родила тогда от другого. Я ему очень благодарна. Я знала, что этот разговор состоится, но хочу тебе сразу сказать: свое я отстрадала. Я больше не хочу боли. Я не собираюсь ни перед кем оправдываться. Было и было. Все в прошлом.
Мама встает, поворачивается и, кажется, собирается уйти. Я молча ловлю ее за руку и заключаю в объятия. Моя бедная, бедная мама… Столько лет хранить такую тяжелую тайну и мучиться, не имея возможности рассказать. Одновременно пытаюсь собрать в кучу собственные разрозненные мысли и чувства.
У меня теперь есть второй отец.
– А баба Надя знала?
– Знали все, кроме тебя.
– Тебя осуждали?
– А ты как думаешь? Еще как. Но я решила для себя твердо: если кто и должен судить меня, то только человек кристальной чистоты и доброты, а среди тех, кто поливал меня грязью, таких нет. Нет ничего приятнее, чем взглянуть в глаза человека, насмехающегося над твоей бедой. Если в нем осталась хоть капля