Эли старалась не двигаться и лежать только на одном боку, но её маленький желудок, четвёртый день подряд не видевший никакой пищи вообще, временами вдруг так резко сжимался, что бедная девушка невольно сворачивалась улиткой, подтягивая коленки к самому подбородку, дабы хоть отчасти приглушить боль. Ей было холодно, голодно и одиноко в этой небольшой, давно не беленой и неуютной комнате старого глинобитного домика на одной из окраин турецкого портового города Измира, куда они с Султаном прибыли сегодня ранним утром после того, как пять с половиной месяцев назад покинули свою, теперь уже такую далёкую родину – Хоршикское ханство. Лёжа на жёстком матраце, Эльнара вспоминала, что им с Султаном пришлось тогда пережить.
Это был трудный путь. Взяв с собой самые необходимые вещи, съестные припасы, да кошель серебра, припасённый хозяйственным Султаном на непредвиденный случай, и, навесив, скорее ради приличия, нежели из серьёзных побуждений, поскольку при всём желании из дома ничего более-менее ценного невозможно было бы вынести, огромный ржавый замок на покосившуюся входную дверь, Эльнара и Султан в последний день марта месяца направились к самому большому караван-сараю города, расположенному неподалёку от главного базара столицы.
Здесь всегда было очень многолюдно и шумно. Ежедневно отсюда отправлялось по несколько караванов, гружёных товарами хоршикских умельцев, мастерство которых высоко ценилось во многих концах света, а их место занимали другие караваны, прибывающие в Перистан со всего бескрайнего Востока, обычно навьюченные поистине неподъёмными тюками с великолепными персидскими коврами и всевозможными египетскими тканями; тщательно упакованными, большими корзинами с посудой из тончайшего китайского фарфора и индийской керамики; с виду бесформенными мешками из толстой дерюги, внутри которых находились маленькие аккуратные мешочки с душистым турецким табаком, ценившимся в обширном азиатском регионе на вес золота. День и ночь тут кипела оживлённая, бурная жизнь, наполненная разноязыким многоголосьем, человеческой суетой и величавым неспешным движением верблюдов, метко прозванных «кораблями пустыни».
Утро только зачиналось. Поёживаясь от утренней свежести, и поплотнее укутавшись в белую пуховую шаль, принадлежавшую когда-то покойной матери Султана, Эльнара присела на установленную под раскидистым красавцем – клёном низенькую деревянную скамейку в ожидании приятеля, отправившегося выяснить, когда и куда направится со двора первый караван? И вдруг её сердце взволнованно забилось: недалеко от ворот стояла добротная арба, запряжённая парой крепких упитанных лошадок, на передке которой, рассеянно перебирая руками вожжи, сидел, безучастно уставившись взглядом в одну точку, её отец Пехлибей. Накинутая на его исхудавшие плечи белая телогрейка подчёркивала бледность его лица и сутулость осанки.
При виде отца Эли почувствовала себя маленькой девочкой, остро нуждающейся в родительской ласке и тёплом слове. Только сейчас она вдруг с ужасом поняла, что прошло уже так много времени с тех пор, как она покинула отчий дом, ощутила, как сильно стосковалась по отцу, заменившему ей в раннем детстве и мать, и бабушек с дедушками, увидела, как разительно он изменился под действием злой воли Чёрной колдуньи. Ей захотелось броситься к нему на грудь и сказать, что она его очень любит!
С трудом переводя дыхание от охватившего её волнения, Эльнара поднялась со скамейки, сделала один шаг, но была вынуждена остановиться: рядом с отцом неожиданно появилась Айша – биби. Переваливаясь, как утка, она подошла к арбе и тяжело плюхнулась на перину, которой поверх соломы было застелено дно телеги. За то время, что Эли не видела её, мачеха ещё больше располнела, обрюзгла и постарела. Одетая в коричневый камзол и платье из тёмно-зелёного бархата, она была похожа на отвратительную жабу, непонятно каким образом затесавшуюся среди людей, оставив топкое болото, где для неё было бы самое подходящее место. Эльнару даже передёрнуло от отвращения, а в следующий миг её сердце пронзила острая боль: арба тронулась.
Несколько мгновений девушка растерянно стояла, не зная, как ей поступить? Потом бросилась следом, смахивая с ресниц слёзы. Она добежала до ворот караван-сарая, когда телега свернула в направлении главного базара столицы. Айша – биби продолжала поиски падчерицы. Нежные ладошки Эльнары сжались в маленькие кулачки, в дивных раскосых глазах сверкнул огонь мести.
– Придёт время, и я вернусь в Хоршикское ханство, чтобы отомстить за отца! – поклялась себе девушка: И Чёрная колдунья, и мачеха вспомнят это имя – Эльнара!
Тем временем возвратился довольный Султан. Он сообщил Эльнаре, что сейчас готовится к отправке караван, который держит путь в направлении города солнца Бухары, и что он уже договорился с караванщиками, чтобы они взяли их с собой.
– Но почему