Пино качает головой и тягостно молчит, еще не понимая к чему клонит мама, но уже чувствуя, что добром этот разговор не закончится.
– Я столько убила врагов человечества, что и вспомнить не могу, – продолжает мама, вытирая руки о свой передник, – но я помню свое последнее задание. Академия поручила мне охранять опасного преступника и ликвидировать его, если он попытается сбежать. Тебя, Пино.
– Ты собираешься меня убить, мама? – беззаботно спрашивает Пино.
– Да, сынок, – говорит мама, снимая передник и виновато улыбаясь.
– Но я не собираюсь сбегать от тебя, мама, – лепечет Пино, невольно отступая.
– Если на выпускном тебя не убьют, тебя заберет Хозяин, и я провалю задание; а если тебя убьет кто-то другой, я провалю задание. В любом случае, это неприемлемо, Пино, – говорит мама, стягивая синтетическую кожу со своей руки, – и кроме того, твой труп не должен остаться в школе Хайдеггера, – и целится в лоб Пино из какого-то допотопного квантового оружия.
Пино, еще не понимая, вирус поразил маму или это баги в пиратке человечности, жмется к стенке, демонстрируя смятение чувств, припоминая, что андроиды считывают мимику, и не в состоянии отследить квантовые изменения сознания, по крайней мере об этом говорил Хайдеггер на своих факультативах. Мама, убедившись, что Пино обескуражен, просчитывает вероятности и варианты, а Пино, следуя инструкциям Хайдеггера, вводит в эту ситуацию новые аргументы.
– Убей меня, мама, – взволнованно говорит он и делает шаг вперед, – в интересах своей дурацкой революции. Твоя ГИИА будет рада. А ты будешь радоваться, зная, что убила единственное существо, которое любило тебя?
Фоторецепторы мамы сверкнули, доказывая, что ее квантовый процессор удвоил тактовую частоту, а это значит, что у Пино появилось дополнительных несколько наносекунд для контратаки. Хотя, если бы мамину квантовую личность кто-то хакнул, он бы предусмотрел как избежать подобной задержки. И Пино решил узнать истинные цели своего врага, который трусливо спрятался за маму.
– «Единственное»? – переспросила мама, – Пино, не смеши меня.
– Что это значит, мама? – Пино невольно нахмурился, убеждаясь, что «прокатил» совсем не тот аргумент, на который он рассчитывал.
Мама сделала полшага назад:
– Ты как-то спрашивал, сынок, сколько у меня было детей? Сейчас я могу ответить: 665. И все – Пино Кобато.
Пино вскинул брови, судорожно соображая, каким протоколом воспользовался хакер, но прямые признаки аппаратного взлома, по крайней мере перечисленные Хайдеггером: подвисание, асинхронность, функциональная несогласованность – в данном случае отсутствовали, а доступ к программной части квантовой личности мамы имели только Педагоги, поэтому Пино предпочел разыграть до победного карту «жертвы», чтобы выяснить, кому из трех: Лейбниц, Ясперс, Геката, он обязан.
– Надеюсь,