Мы настолько привыкли к нашим полулегальным поездкам, что давно уже не испытывали ни малейшего стресса, пересекая туда-обратно госграницу на темно-зеленом «Мерседесе» в 123-м кузове, который теперь носил имя собственное – Бисмарк, в честь первого канцлера страны, создавшей это чудо немецкой техники. Каждый день мы прятали сигареты в тайник, располагавшийся в бензобаке нашей машины, каждый день обменивали польские «злотые» на российские «рубли», и каждый день пили кофе в одном и том же приграничном кафе на польской стороне за колючей проволокой с нейтральной полосой между двумя государствами.
Сейчас мы традиционно сидели за столиком в этом теплом уютном месте и наблюдали через стеклянную витрину, как в сторону полосатого шлагбаума по заснеженной дороге медленно пробираются грузовики с длинными тентованными прицепами.
– Самое обидное, то, что в мире столько прекрасного, а мы вынуждены харчеваться гамбургерами по четыре злотых за штуку, – сказал вдруг Киля и откусил немного от польской котлеты, зажатой между двумя половинками мягкой пшеничной булочки.
– А что тебя не устраивает? – спросил Медведь, помешивая ложечкой свое кофе в маленькой фарфоровой чашке, – Деньги есть, живем в свое удовольствие. Что еще?
– Знаешь в чем, между нами с тобой разница, – сказал Киля Медведю.
– Ну и в чем? – спросил Медведь.
– Разница в том, – продолжил Киля, – Что у меня мир огромный и круглый, а у тебя маленький, мерзкий и плоский.
– Да что ты, какие мы важные, – с ухмылкой сказал Медведь.
– Ладно тебе Киля, – попытался я сгладить непонятно откуда взявшуюся проблему, – Все люди разные. Каждый живет как хочет. Чего ты завёлся?
– Да он просто невростеник хренов, вот и завелся, -сказал Медведь, и сделал глоток кофе.
– Надоело все, – немного помедлив ответил Киля, и запустил свой недоеденный гамбургер в мусорку, стоящую возле входной двери кафе.
– Молодец Киля, трехочковый забил, – недовольно произнёс Медведь, – Метни еще стакан с колой в официанта, для полноты общей картины.
Киля ничего не ответил, он откинулся на спинку стула и затем произнес:
– Скучно, – сказал Киля, – Мы превращаемся в каких-то паганых дачников, которые до пенсии расширяют в своей квартире диагональ у телевизора. Или тратят свою жизнь на ипотеку, на какую-нибудь «однушку» в новостройке на окраине города, с перспективой так сказать на будущее. Не хочу я так.
– А как хочешь, – все с той же ухмылкой спросил Медведь.
– Я хочу, сделав вдох и выдох, прожить каждое мгновение этой жизни, – ответил Киля, – Вот как я хочу!
– Угу, – сказал Медведь, – Охрененный план жизни.
– Какой есть, – ответил Киля, – Я даже готов сражаться за это. Так давайте же сражаться, а не гамбургеры жрать.
– Да не вопрос Киля, сражайся, – сказал Медведь, – С твоей философией ты рано или поздно кони все равно двинешь. Это просто вопрос времени, да и только.
– Все лучше, чем трястись за свою шкуру, как пес паршивый, – ответил Киля, – Давайте замутим чего-нибудь, сколько можно уже прозябать без нормального дела.
– Давайте без давайте, – сказал Медведь, – Все у нас хорошо. Зачем дергаться? Лично я, ни на зону, ни на тот свет особо не стремлюсь, намерен жить долго, и преуспевать при этом, причем так долго, что может быть успею еще всем даже надоесть. Такой мой план.
– Медведь, тебе нужно было еще при рождении, вместе с метриками, выдать абонемент в крематорий, – сказал Киля и сделал через трубочку глоток колы из высокого бумажного стакана.
– В смысле? – насторожился Медведь.
– В прямом, – ответил Киля, – Такое ощущение что у тебя десять жизней в запасе. Жизнь она одна дается, и ее нельзя спустить в унитаз. Вот о чем я.
– Не кто и не собирается, – ответил Медведь, и затем спросил у Кили, – Что ты конкретно предлагаешь?
Киля задумался, и после продолжительной паузы ответил:
– Не знаю, – сказал Киля.
– Понятно, – сказал Медведь, – Радуйся тому, что у тебя есть. Наши поездки сюда, тоже знаешь, до поры до времени.
– Люди годами конрабас возят, и ничего с ними не случается, – ответил Киля, – Кроме дня сурка.
– Ага, – ответил Медведь, – Люди, возят по максимуму до тех пор, пока у них тайник не обнаружат. А потом все. Закрылась лавочка.
– Да, ладно, – ответил Киля, – На границе думают, что мы солярку таскаем в Польшу, а не сигареты. Все как бы легально. Таких туристов пол-области катается, за всеми не уследишь. По этой легенде мы еще сто лет можешь ездить и ничего у нас не найдут, только скучно все это.
Медведь встал со стула.
– Найдут, не найдут, тут как повезет, сейчас важно другое, нужно