Глава 5. Приютские коты
Не делай добра – не получишь зла.
Приезд куратора кошачьего приюта почти всегда случается ночью. По телефону это звучит как «будем вечером», но каждый раз он происходит ближе к четырём утра, в самый сон.
Многочисленные переноски с кошками и котами заполняют коридоры клиники, и часто коты в них сидят не по одному, а иногда и не по два. Дальше начинается самое сложное: сбор анамнеза, ибо рассказать подробно о каждом из прибывших никто не может. Скромные данные: «Эта кошка не ест уже неделю, а может и больше» или «У этого кота плешь появилась», – и никакими щипцами больше ничего не вытащишь, так как коты и кошки месяцами сидят в клетках, и никто не обращает на них особого внимания, пока болезнь не проявит себя в полной мере.
Куратор – молодая, миловидная девушка, щедро отдающая свои силы на поддержание кошачьего приюта, который уже давно переполнен животными – жизнерадостным, громким, полным энтузиазма голосом рассказывает о том, как у них идут дела. Её звонкий, энергичный голос никак не вписывается в это время ночи. Я не умею любить людей в четыре утра… В другое время тоже, но в четыре утра – особенно.
И очень осторожно отношусь к приютам. Некоторым котам были бы куда лучше на воле, чем в тесной вонючей клетке. Отлов и стерилизация с последующим выпусканием животных обратно, в их среду обитания, как это уже давно и успешно практикуется в цивилизованных странах, кажутся мне более гуманными. К тому же коты и кошки в приютах, как правило, щедро перезаражаются друг от друга букетом заболеваний, и, соответственно, являют собой хроническое их проявление. То есть, по сути, каждого такого животного нужно обследовать более досконально, чем любое домашнее, а на это, как очевидно, ни у кого нет денег. Их нахождение в клетках больше похоже на тюрьму, к таким котам отношение всегда какое-то второсортное, и с этим ничего нельзя поделать.
На этот раз прибывают: несколько кошек на стерилизацию29, часть из которых вполне может оказаться на разных стадиях беременности; один худосочный анемичный котёнок; кот-донор и один полутруп.
Последний умоляет заняться собой в первую очередь – он лежит в переноске, на боку и время от времени тоскливо кричит стонущим, полным безнадёжности, голосом.
– Очень странно, – голос девушки-куратора звенит и гулко вибрирует в пространстве кабинета, отражаясь от стен. – Этот кот очень буйный и дикий, кидался раньше так, что и подойти было нельзя. А тут вдруг слёг…
Вот и вся информация. И что хочешь с этим, то и делай!
Достаю вялую стонущую тряпку в виде кота из переноски, меряю температуру. Он лежит на боку, в прострации, даже не пытаясь сопротивляться, встать или уйти со стола; температура приближается к комнатной – термометр отказывается