Аркадий, сам не понимая, как он попал то ли под влияние, то ли под очарование Саши-Москвы, встал и дважды стукнул в оконную раму. А может быть этот Саша, попросту есть продолжением самого Аркадия, такого же спокойного и решительного одновременно? Или этот самый Саша, всего лишь был первым, кто вот так просто заговорил с ним? Зачем себе врать, но было несколько приятных моментов в речи Москвы, которые нежно щекотнули черствеющую душу парня. Но додумать эту мысль не удалось – с мороза в барак ввалился Петя и, не снижая скорости, подлетел к Саше.
– Петя, я тебе что, цирик позорный, чтобы такой хавкой давиться?
– Саша, не наезжай! Я не могу заставить дрова гореть быстрее. Потерпи… те минут пять, уже скоро.
– Кто на смене сегодня?
– Силыч и Сталин.
– Силыча позови, поставь ещё один стакан, стул не ставь. И поторопись с хавкой! Иди.
Очень даже не всё понимал Аркадий, ой как не всё! Силыч, это подполковник Силантьев, зам. начальника колонии. Сталин же – грузин, с какой – то длиннющей фамилией, оканчивающейся на «швили», был дежурным помощником начальника. Оба отличались повышенной сволочностью характеров и непомерной злостью к зекам. И сейчас один из них должен придти прямо сюда, а он, Аркадий, тут… и водка ещё….
– Не туда думаешь. Бери стакан. Пей глоточками и не спеши. Давай за свободу и жизнь на ней. Пей.
Аркадий выпил и закашлялся до слёз.
– Ну, как? Ты, правда, первый раз в жизни пьёшь? Это хорошо. Сегодня напьёшься до отключки, чтобы завтра тебе было плохо. Именно завтра ты поймёшь, что пить тебе не стоит никогда. Гадость это. Но другим пить не мешай. Водка – полезная гадость. Она развязывает языки и человек говорит то, что прячет внутри. А это частенько полезно послушать. Водка показывает, каким волком на самом деле есть ягнёнок. Это тоже полезно знать. Отдышался? Теперь возьми огурчик и кусок колбаски и положи на язык. Раскусывай медленно, пусть сок пустят. Надо не просто жрать, надо иметь удовольствие. Хлеба теперь кусни, желудок его теперь примет, как родного. Но только жуй хорошенько. А-а, вот и Силыч. Проходите, Ван Саныч, проходите. Как здоровьичко? Как Генриетта Абрамовна? Нога зажила?
– Да нормально всё, Саша, нор… а этот что здесь делает? Встать!
– Тихо, Ван Саныч, не в штабе. Он здесь мой гость, а голос ты для быков побереги. Аркадий, плесни-ка водочки в стакан. Лей до краёв. Будь, Ван Саныч, здоровьица тебе и жене твоей. Выпил? Вот и славно. Подзакуси малость. Я чего тебя позвал-то? Что же ты проморгал моего человека, а? Ладно Петюня, он от рождения тупой, но ты то, ты то? К «быкам» поселил, «тёмные» разрешил, Ты что, ксиву не получал? Не слышу?
Саша постепенно