Сегодня, на кухне, когда он разбил из-за меня свою кружку и так нелепо и застенчиво по этому поводу злился, я оказалась близка к катастрофе. Я ведь намеревалась поговорить с ним сухо, спокойно, по-деловому. Но у меня ничего не вышло – я слишком много ему улыбалась, слишком часто смотрела в глаза и прикоснулась к его руке. И у него, конечно, сразу сбилось дыхание, и расширились зрачки, и задрожали руки. Хорошо, что он порезался об этот злосчастный осколок, – вид его крови меня хоть чуточку отрезвил. Вернул с небес на землю. Заставил, в конце концов, уйти.
Когда он спросил меня, не боюсь ли я мышей, в его голосе звучала… нежность. Это очень, очень плохо. Но куда хуже то, что мне это понравилось.
Над Москвой встает солнце. На мою террасу оно попадает не сразу – она все еще скрыта густой серой тенью. Но это все равно знак того, что мне пора заканчивать свои одинокие посиделки. Я встаю, потягиваюсь и иду в квартиру – потихоньку собираться на работу. Такой хороший, свежий занимается день – мне так не хочется садиться в машину… Хм. Если взять крем против загара – с максимальной степенью защиты – и надеть что-то с рукавами, и держаться на теневой стороне улицы… Тогда я, пожалуй, могу дойти до работы пешком. Да, так я и сделаю – пройдусь по бульварам. Приду на работу, как обычно, слишком рано. Ну и прекрасно – подам хороший пример сотрудникам.
Я прохожу в ванную – причесаться и нанести крем. Я внимательно изучаю себя в зеркале. Как я и думала, последний коктейль оказался лишним – глаза у меня покраснели. Надо не забыть солнечные очки.
Я размышляю над тем, не надеть ли мне любимое синее платье – оно очень мне идет. Но потом вспоминаю про солнце и про обед с Владом и натягиваю джинсы и закрытый топ с длинными рукавами. Я не люблю так одеваться, и это хорошо – не хочу чувствовать себя нарядной и соблазнительной. Мне это не нужно. Не сегодня. Не с ним.
И, даже говоря себе все это, думая все эти совершенно правильные мысли, я вижу в зеркале, что на моем лице красуется глупая, счастливая улыбка. Ну что за наказание? Я ничего не могу с собой поделать: я улыбаюсь широко и счастливо, потому что иду туда, где увижу его. Потому что мы пойдем с ним сегодня обедать, и он будет мне улыбаться. И краснеть. И смотреть с недоуменным восхищением в глаза из-под неприлично густых ресниц, и ерошить непослушные волосы длинными, красивыми пальцами.
Тра-ля-ля-ля… Я иду сегодня обедать с Владом, и я очень, очень счастлива. Потому что я – бессовестная дрянь, забывшая всякий стыд и совесть.
Ну ничего – до ланча еще много времени, я успею вспомнить и стыд, и совесть, и опасность, которую я, существо без сердца, несу этому прелестному, хрупкому мальчику. Я возьму себя в руки – потом, попозже. А пока – пока я буду улыбаться.
Просто потому,