– Хорошо, я признаю, что у Владислава были объективные сложности. Но все равно – чего он, собственно, хотел, когда ухаживал за ней? Что он мог ей предложить?
– Сама знаешь – вечную любовь, естественно.
– Знаю. И помню, какой ценой.
В моем голосе звучит осуждение. Сережа смотрит на меня вопросительно:
– Ты считаешь, цена слишком высока? Вспомни – она ведь тоже его любила. Тоже хотела быть с ним… вечно.
Я отвечаю со всей определенностью и с большой горячностью – мы говорим сейчас о моем самом главном жизненном убеждении:
– Цена не просто высока – она неприемлема. Это только показывает, какой он негодяй, насколько у него не осталось никаких человеческих чувств – насколько их и не было, наверное, никогда. Я бы никогда не сделала ничего подобного. – Я останавливаюсь, чтобы перевести дух. – И не сделаю ничего подобного. Никогда.
Сережа качает головой, призывая меня задуматься:
– Марина, вспомни – она любила его. Она не могла его забыть и не могла без него жить. И именно это ее убило. Разлука ее убила.
Мне становится страшно и одновременно как-то физически нехорошо.
– На что ты намекаешь?
– Ты сама прекрасно понимаешь. Если случилось то, что, как мне кажется, случилось… То, возможно, мы говорим сейчас не о разочаровании и разбитом сердце. Эти вещи бывают, когда мы просто проходим мимо, не увлекаясь по-настоящему сами – ну уж точно не до такой степени, как ты сейчас, не до угрызений совести и ночных терзаний. И ты бы видела мечтательное выражение на своем лице, когда ты говоришь о нем!.. Когда мы просто развлекаемся, люди всего лишь… страдают. Когда мы любим – они погибают. Ты же знаешь, как работают эти вещи: мы всегда вызываем ответное чувство – устоять перед нами невозможно. Но чем сильнее наше чувство, тем сильнее ответное. Если мы любим по-настоящему… Тогда уже ничего не поделаешь.
Я закрываю глаза. Передо мной стоит лицо Влада, его дерзкие светлые глаза, лохматые волосы, улыбчивый рот, вся его юность, очарование, вся его беззащитность. Все, что теперь, из-за меня, так или иначе обречено на гибель. На меня накатывает волна животного ужаса. Боже, что я наделала? Как такое допустила?
Я обхватываю себя за плечи – мне кажется, что я сейчас развалюсь на части, – медленно качаю головой и шепчу:
– Я его не люблю.
– Хммм…
Я распахиваю глаза, чтобы посмотреть в лицо Сережи – он выразительно поднимает бровь, и я повторяю, стремясь убедить прежде всего саму себя:
– Я его не люблю. И он не любит меня. Он в безопасности.
У моего лучшего друга очень грустный взгляд:
– Ты не властна над своим сердцем.
– У меня нет сердца!!! – Я кричу.
– Есть. Просто бьется очень медленно.
Он прав, конечно – это действительно