Они с Мишуном вжимаются в стену и, кажется, закрывают глаза, чтобы не встретиться взглядом с той, которая была их матерью – была матерью до той поры, пока не сделалась чудищем.
Вздрогнув, тело блеет:
– О-о-ой!!! Оечки!.. Да хто ж это с ын… с ын… занятий сбежал?
Нерадивая студентка набирает в грудь воздуха, задерживая выдох, чтобы промолчать, чтобы не заорать в ответ. На ней сосредоточила взгляд подушка, которая служит телу лицом. Невыносимое зрелище. Снежана отводит глаза – на лбу родительницы напитыми пиявками изгибаются брови. Значит, в тело влита приличная доза. Госпитализация будет долгой. И слава богу.
Невидимая сила продолжает забавы. Встряхнув тяжёлую массу, она тянет её в гостиную и швыряет на итальянский диван белой кожи подушкой лица вниз. Вздрагивает чайный столик, и на нём звякает канделябр.
С растрёпанных волос женщины, чёрных, как вороново крыло, слетает гребень, от удара растрескивается перламутр на его костяной спине, а жемчужины, крупные, как слёзы китайского дракона, на радость Мише рассыпаются по всему полу.
Путь открыт.
В доме Яновичей ванная комната не была просторной, но всё в ней было устроено для Миши, даже сама ванна была необычной, с дверцей на боку, а в новой квартире для малыша уже оборудовали маленький бассейн с аппаратом для подводного массажа.
Итак, привычное для Снежаны дело – братик вымыт, обласкан, завёрнут с ног до головы в полотенце и усажен в коляску на непромокаемую пелёнку.
– Ну, панк, поехали памперс надевать, – говорит она, целуя его в макушку.
Миша мурлычет, как котёнок после купания, которого наконец-то достали из воды и укутали в одеялко.
– Здорово я тебя подстригла, да? – спрашивает Снежана, расчёсывая Мишин смешной ёжик. – «…И мы навеки будем вместе, как Сид и Нэнси, как Сид и Нэнси!» Сейчас же оденемся и гулять. На улице тепло.
Детская у Миши и Снежаны одна на двоих, просторная комната, но совсем не мальчишеская, повсюду куклы и мягкие игрушки, фарфоровая посудка для гномов на письменном столе. Вдоль стены стоят кровати, одна за другой, застеленные одинаковыми покрывалами, обшитыми розовыми рюшами, а в другую стену, во всю её длину, встроен зеркальный шкаф. Но в новой квартире Миша получил настоящую мальчишескую комнату с кроватью-автомобилем, которая по команде пульта зажигает фары. И только в этой мальчишеской комнате соединились две части новой семейной квартиры, Яновича и его дочери. Владения Снежаны были ещё голые: ни обоев, ни мебели, ни дверей – одни белые стены. После свадьбы молодые обустроят всё по своему вкусу – так решил отец, —
пусть и зять почувствует себя хозяином.
О том, чтобы дочь жила отдельно, Янович и мысли не допускал. Миша ни дня не мог без сестры, скучал. Да и ночью успокоить его