– Я превратилась в клоуна, – с порога брякнула Алла и сбросила неклоунские туфли. – Ты не представляешь, как кошки на душе скребут.
Лера обняла за талию разбитую подругу и препроводила на кухню, где обычно велись самые душевные беседы.
– Алчонок, что с тобой? Костя?
– Этот дрыщ зашёл слишком далеко. Но я его уничтожила…
– Молодец, надеюсь, все живы?
– Лучше бы я умерла…
– Алчонок, не смей! Слышишь?
– Я? Щас ты услышишь!
Алла растеклась по столу, казалось, её позвоночник утратил твёрдость.
– Давай чай, кофе… что-нибудь. И бутер с маслом.
– Гречка?
Алла закрыла глаза и процедила:
– На кой чёрт?
Лера чмокнула её макушку и схватила чайник.
– Присядь, – командует подруга и с трудом выпрямляет спину. – Я Косте почти изменила.
– Да ну? – не верит Лера. – С дрыщом, что ли?
Алла зашлась пьяным бессовестным смехом. Лера даже носом потянула воздух. А вдруг?
– Ну, ты, Дятловская, отмочила, – смахивая слезу, проговорила Алла, – с дрыщом! – Новая волна смеха накрыла её. – Да не пьяна я! – остановилась Алла и опять смахнула слёзы. – Нюх не напрягай!
Чайник свистком судьи остановил пустословие, водворившееся на профессорской кухне. Алла тут же напряглась, её глаза поймали фокус, а позвоночник вновь обрёл твёрдость.
– Он тёлками моего благоверного решил подкормить.
– Кем? – спросила Лера, поднимая бесцветные брови на самую высокую точку лба. «Милый Костя – такой же милый, как в студенческую пору», – твердили её чистые глаза.
В ответ Алла ударила острым взглядом по Леркиному самолюбию.
– Щас узнаешь! Невинность ты наша. Всякая охота отпадёт заступаться. – Алла перескочила с кресла на стул и вытянула шею. – Костя повёлся. Понимаешь? Мне наплёл, что поедет с силовичками на рыбалку, а сам за город с дрыщом сбежал! Модное нынче место: баня, ресторан, шашлыки. – У Аллы сорвался голос. Она сделала вдох и закрыла глаза. – Константиновна доложила. И сына своего подсуетила… мне в помощь. И я вот… чуть не влипла. Двадцать четыре года, и хорош так… – Алла опять закрыла глаза. – Весь в папочку своего, бывшего Константиновны. На том бабы висли, и он всю дорогу жене изменял, пока совсем не ушёл.
– О чём ты, подруга? Костя? На ком бабы висли? И ты-то тут при чём? – Лера взмахнула открытой банкой кофе, струя тёмного порошка выпрыгнула из глиняного убежища, но Лера поймала её с ловкостью жонглёра. На глянец пола рассыпалось всего несколько щепоток.
– Браво! – хлопнула в ладоши Алла. – Талантливые люди талантливы во всём. Сыпь в турку. И хлеб в тостер положи. Я хрустеть хочу.
– Да,