– Ксанти, а что это мы гуляем? У тебя разве нет тренировок? – Джулс посмотрела на подругу с беспокойством: не пропускает ли она занятий из-за того, что Джулс захотелось прогуляться?
– Девочки, конечно, есть. Но это вечером, еще полно времени.
– Ксанти, это же первое твое выступление такого масштаба?! Волнуешься?
– Оли, ну не то чтобы сильно… – Ксантия покраснела; хочется казаться взрослой, опытной, но ведь девчонки знают, как она переживает за свои танцы. – Нет, вру. Сильно.
Все рассмеялись.
– Одни стрессы. Конечно, выступать ― это не то что писать контрольную, но все равно…
– Нам, кстати, сказали, что этот месяц мы будем буквально жить во Дворце искусств.
– Серьезно? А как же еда, сон, уроки? – Джулс спрашивала с обстоятельным и серьезным видом и ожидала такого же серьезного и исчерпывающего ответа.
– Моя дорогая Джули… – начала Ксантия медленно, нарочно состроив серьезное лицо. – Не хочу тебя расстраивать, но так иногда бывает, что приходится не спать, не есть, не делать уроки, а только танцевать, танцевать, танцевать!
Она раскинула руки, пробежала вперед, сделала несколько tours chaînés по набережной, со смехом вернулась к Джулс, встала на цыпочки, – при своих пяти футах восьми дюймах роста она была на голову ниже Джулс – самой высокой в классе, – схватила подругу за руку и закрутила, как волчок.
– Ах, жаль, что мы не в зале у станка, там бы мы так кружились, так кружились!..
– Ксанти, перестань! – Джулс не любила физкультуру, танцевать не умела, и с координацией у нее плохо, такое кружение для нее ― настоящее испытание.
– Джулс, ну дай же волю чувствам! Разве тебе не хочется взлететь?!
– Оливия, скажи ей хоть ты, пусть угомонится! Оставь меня в покое, пожалуйста, Ксанти! У меня голова закружилась
Но Оливия присоединилась и своим фирменным нетанцевальным шагом, расставив руки в стороны, начала выделывать неумелые па.
– Джулс, не старайся всегда быть хорошей, прилежной ученицей! – пропела Оливия.
– Оливия, и от тебя не дождаться помощи?! – Наконец высвободившись, Джулс