– Да нет, вы не так меня поняли. У меня до нее было несколько секретарш, которые были лучше или хуже, вроде бы делали исправно свою работу, но когда появилась Аня, я понял, что в ее лице я приобрел бесценный экземпляр. Это не секретарша. Это мой помощник и советчик. И просто умница. Я очень ей признателен. Будет жаль, если она уйдет.
– А почему она должна уйти? – глухим голосом спросил Макс.
– Ну, она молода и прекрасна. Однажды ей надоест быть помощником у такого старого зануды, как я. Я знаю, что работа ей нравится, но пора подумать о семье.
«Не замужем», – отметил про себя Омский.
– Я ей желаю только добра и очень хочу, чтобы она встретила достойного человека. Хотя мне и будет очень грустно с ней расставаться.
– А что, разве нельзя совмещать семью и работу?
– Можно. Но не для Ани. – Он помолчал. – Ну хорошо, давайте продолжим наш разговор.
– Вы меня простили?
– А вы больше не думаете, что я причастен к краже в соборе?
Максим смутился. До чего проницательный. Надо быть очень внимательным.
– Как вам сказать…
– А так и скажите. Изложите свои сомнения.
– Ну хорошо. Скажем так, я не думаю, что вы причастны. Но я сомневаюсь, что вы откровенны со мной и ничего об этом не знаете.
– Это ваше мнение?
– И мое тоже.
– А чье еще?
– У меня есть друг, частный детектив из Франции, и это он просил «проверить» вас. Видите, я с вами искренен. И продолжу быть честным: если бы я узнал, что вы в этом как-то замешаны, я не стал бы скрывать эту информацию и тут же передал ее кому следует. Хотя вы мне очень симпатичны, – добавил Макс.
– Я благодарю вас за откровенность. Но вынужден вас разочаровать: для меня новость о краже покрова была такой же неожиданностью, как и для вас. Я не представляю, кто и зачем мог это сделать. Хотите, я изложу вам свои мысли на этот счет?
– Я за этим и пришел.
– Но сначала вы скажите мне, почему вы ищете покров здесь, в России?
– Я сам точно не знаю. – Максим говорил правду, он честно пытался понять логику французских розыскных органов, но потом решил «не усложнять себе жизнь», а просто искать. – Таково предположение тамошних полицейских. Они, конечно, ищут повсюду, но особый акцент делают на версии, что покров у нас.
– А акцент на мне тоже просили сделать французские полицейские?
– Не совсем. Я не могу вам этого сказать.
– Но почему? Потому что я купил Дюрера? Заметьте, совершенно законно купил. И даже уплатил этот чертов налог. Простите, вырвалось. – Извинился он за слово «чертов». Или за несдержанность. Но Макс только внутренне улыбнулся. Удивительно, но Лисовский ему все больше и больше нравился.
– Это могло навести на мысль.
– Нашу коллекцию начал собирать еще мой дед, потом отец. Я посвятил этому всю жизнь. Вам этого не понять.