Слишком крепок был мороз, слишком много потеряно крови. Сил почти не осталось.
***
«Надо включить рацию». И сразу же услышал голос командира:
– Рустам, ты слышишь меня? – обращение было совершенно не по уставу.
С трудом разлепил смерзшиеся губы:
– Да, командир, – голос был хриплым и каким-то чужим.
– Здесь твоя жена, Лена. Поговори с ней, – это была последняя попытка заставить его держаться за ускользающую с каждым мгновением жизнь.
«Моя Лена? Откуда она там?» Но из рации уже доносился любимый и родной голос:
– Рустам, милый мой, хороший, ты слышишь меня?
– Слышу, Аленушка, говори, – он попытался вспомнить лицо и улыбку жены, но не смог, мозг отказывался ему подчиняться. В голове снова шумело, каждое слово давалось с большим трудом.
– Держись родной, держись, пожалуйста. Скоро рассвет, и синоптики обещают, что буран стихнет. Вертолеты уже наготове, все только и ждут… Ты ведь дождешься их, правда? – Сколько надежды в ее голосе!
– Прости, Алена, но это слишком долго… – Не стал обманывать жену и оставлять ей пустые надежды. Ее голос вернул его в реальность, он не дотянет до рассвета.
– Нет-нет, рассвет уже близко! Ведь ты продержался уже столько часов, – Лена всхлипнула в трубку, и вдруг следом такой отчаянный крик! – Ты не можешь, не смеешь бросать меня и сына! Ведь ты же говоришь, дышишь, отвечаешь мне, значит, живешь! Не смей умирать, слышишь, не смей!!!
– Я люблю тебя, Алена. И Максимку очень люблю. Все мои мысли будут только о вас. Прости меня.
***
Лена слушала его голос, тихий, далекий. Где-то там, в жуткой темноте бушующего бурана, один в ледяной пустыне, был ее Рустам…
– Он прощается… он прощается… – тихо повторяла она, с надеждой и мольбой смотрела на окружающих ее офицеров, но те лишь отводили глаза.
Пока не утихнет буран, они были бессильны что-либо сделать.
«Почему она молчит? Говори, Алена! Пусть твой голос будет со мной до самой последней минуты. – Так много хотел сказать тебе… И уже не успею…» Его мысли прервал голос жены.
– Рустам, ты слышишь меня? Я тоже хочу попросить у тебя прощения. Ведь это наш последний разговор, – она всхлипнула и глубоко вздохнула. – Не смогу я жить дальше с таким грузом на душе.
«С грузом? Не понимаю… О чем она говорит… И что с голосом? Почему у Алены такой чужой, жесткий голос?»
– Я слышу тебя, Алена.
– Ты попросил у меня прощения. Я тоже должна это сделать, ведь это наш последний разговор. Считай, что это моя исповедь возле одра умирающего мужа…
Снова пауза. В рации только треск. «Прощения, за что?»
– Вот уже целый год я люблю другого человека. Давно хотела тебе сказать