Он тоже выступил с речью на сцене Адмиралтейства, рассказывая о перспективе возвысить и укрепить Кариф в мировом сообществе за счёт данной кампании. Я благоговел перед величием Родины, пока не прозвучало заявление, что владыка Карифата поселится на нашем корабле и отправится в путешествие вместе с нами. Я тогда раскрыл рот, и лишь мое внезапное отупение предотвратило обморок.
Король оказался на удивление простым человеком, даже приземлённым (в хорошем смысле). И одет он был почти так же, как доктор Ляхаб, разве что подороже, в мировые бренды.
Зато я, как дурак, вырядился в парадную тройку рубашка-брюки-жилет (сначала вообще чуть космическую форму не надел!) и супругу надоумил на лучшее бальное платье и палантин со звёздами. Она, бедная, места себе не находила со своим пышным шуршащим подолом.
После фуршета все гости остались гулять и развлекаться, а нам, виновникам торжества, подали самолёт, чтобы мы, прилетев в НИИ, могли спокойно завершить приготовления.
Беспилотный лайнер с мягким салоном ждал нас неподалеку от Адмиралтейства, но никто из разгулявшихся гостей, кажется, не заметил его приземления и взлёта, также как и нашего отсутствия.
Мы со своими семьями и близкими полетели на остров, где располагалась Исследовательская база доктора Ляхаба – с формальностями управились, пора было обсудить практические детали экспедиции.
Как сейчас помню, до чего меня раздражала парочка индивидуумов из нашей команды, умудрившаяся налакаться на фуршете чуть не до потери пульса. Это Ким – наш корабельный врач, и Неоптолемос – капитан предыдущей экспедиции к Оиноуну, откуда вернулся он один, без ноги и без половины лица. С тех пор минуло двадцать лет, но смертоносная фиолетовая туманность Оиноуна до сих пор не открыла своих тайн и ждала новых исследователей, словно взведенный капкан.
Пьяницы портили настроение, но зато с нами летел Король Элькор, Королева Агата, и принц Амир – приятный и вежливый юноша, совсем не похожий на мать.
Его величество подсел к Ляхабу и о чём-то дотошно его выспрашивал. Королева с сыном расположились поодаль от всех, хотя я видел краем глаза, как Амир с завистью и грустью поглядывал на отца и всех остальных. Наверное, мы казались ему героями.
Все мы страшно утомились, но впереди нас ожидала ещё бессонная ночь, полная обсуждений и споров, а затем – последние напутственные слова близких, объятья, слезы и прощальные поцелуи.
Самолёт приземлился на прибрежной полосе. Мы спустились, при этом пришлось под руки выводить налакавшихся Кима и Неоптолемоса, и перед королевскими персонами мне стало дико за них стыдно.
Тёплая ночь мягко окутывала мир истомой, она была не чёрная, не тёмная… множество фонарей на острове заливали земную поверхность медным сиянием. До базы оставалась пара километров береговой линии.