– Что значит «разгребать», хозяин?
– Ты прекрасно знаешь, Тутмес.
– Убивать.
– Да, да. Убивать всех, кто не соответствует генетическим стандартам. Спартанцы выкидывали своих ублюдков в море безо всякой жалости, никто не заикался о правах и свободах – и ничего, жили хорошо, были красивыми и здоровыми. Мы плюнули на законы природы, и в ответ она плюнула в нас. Мутации возникают непрерывно, спонтанно, это элементарный биологический закон. В первой половине двадцать первого века с этим еще справлялись – даже добились успехов, когда было введено обязательное кариотипирование[2] всех беременных. Ты помнишь, к чему это привело.
– Помню, хозяин.
– Вначале пришлось принудительно прерывать каждую четвертую беременность. Потом – каждую третью. Бабы цивилизованной части планеты завопили и зарыдали, побежали по судам. Два года юридических войн… Цивилизованность победила. Кариотипирование было объявлено преступлением второй степени. Острословы-юристы порезвились в свое удовольствие, разжирели на миллиардах, вложенных в дело о генетическом контроле. Но, поверь мне Тутмес, именно они поставили большой черный крест на человеке разумном как на биологическом виде. Там, где исчезает хотя бы малейший отбор, начинается деградация. Генетический груз уже добрался до критической массы. Сейчас две трети приличных людей – носители ублюдочных генов, причем доминантных. Процесс развивается, Тутмес. Всего три поколения спустя здоровый человек станет реликтом. Для того, чтобы найти Лину и сотню ей подобных, я потратил два года.
– Почему вы не искали в Азии и в Африке, хозяин? Процент чистых генов там гораздо выше…
– А ты не знаешь почему? – рявкнул Виктор.
– Извините, хозяин! – Тутмес скукожился, посерел от страха, сложился в поклоне. – Простите, ради Бога!
– Потому что чертовы ниггеры и азиаты вымрут позже приличных людей! Только не говори, что я расист!
– Нет-нет, что вы, такое мне и в голову придти не может…
– Белая раса сделала больше всех для этой долбаной планеты, а вымрет первой из-за своего сибаритства и чистоплюйства. Это что, нормально по-твоему?
– Нет, нет.
– Это ты – расист, – Виктор ткнул пальцем в согбенного Тутмеса. – Все вы, цветные, ждете, пока мы окочуримся, лелеете надежду поплясать на наших косточках, получить в наследство то, что мы создали сотнями лет труда. Только ничего у вас не выйдет. Знаешь почему? Потому что ниггеры и китаёзы тоже вымрут, только, может быть, лет на пятьдесят попозже. Пружина заведена, процесс запущен. Понял, да?
– Понял…
–