Я открыл, было, рот, чтобы объясниться, но Джайлс иначе истолковал мой порыв.
– О собственной персоне вам беспокоится нечего, – холодно сообщил он. – Ваша милость не из тех, кого отдают на заклание.
– Потому-то я к вам и пришел, – добавил фермер и застыл в выжидательном молчании.
Я не отвечал ни слова; уже понимая, чему клонится разговор, хотел заставить собеседника высказаться начистоту. И фермер не заставил себя ждать.
– Остановите герцогиню, ваша милость, – без околичностей заявил Джайлс. – Сейчас только вы можете это сделать.
Его слова дышали убежденностью. Ох, если бы я сам был столь же уверен в собственных силах.
– Я иностранец, друг мой, – тихо ответил я, – и не должен вмешиваться в дела этой страны.
Глаза фермера вспыхнули, словно крупные ближние звезды:
– Да, я знаю: у вас иная миссия. Только иногда малые дела важнее великих.
Он безжалостно наступил на мою любимую мозоль, и я сорвался:
– Что же, мистер Джайлс, я, по-вашему, должен сделать? Убить леди Джейн?
– Что вы, Всевидящий с вами! – в глазах фермера светился искренний испуг. – Всего лишь “увести в туман”.
По тому, как неловко выговорил фермер это главное слово, полной уверенности в моих способностях у него не было. Тем не менее, я не мог не отдать должное его сообразительности: из мимолетной оговорки моей при первой нашей встрече, он сделал далеко идущие выводы. В самом деле: почему бы не предположить, что благородный господин, которого при королевском дворе представили владетельной государыне, скорей всего обладает высокой степенью магического посвящения и умеет насылать «туман», в котором человек напрочь теряет свой разум и становится существом абсолютно безвольным и решительно ни на что не способным. И тогда новой государыней становится леди Энн, кроткая и милосердная дочь веры истинной. Она же, скорей всего, попытается распространить веру свою на все государство. Дальнейший ход событий можно представить… Когда-то (сколько воды с тех пор утекло?) я и сам мечтал о подобном и потому мог теперь понять Джайлса. Но не согласиться с ним.
– Мистер Джайлс, – усилием воли я заставил свой голос звучать предельно жестко, – даже если бы я и мог совершить то, чего вы от меня ждете, то, наверное, не стал бы этого делать. Разве не знаете, вы, что подобное покушение на душу человеческую приравнено к убийству?
Фермер в замешательстве воззрился на меня.
– А как же невинная жертва? – едва мог выговорить он.
– Жертвы всегда невинны, друг мой.
Лицо фермера потемнело, словно от удара.
– Я ошибся в вас, ваша милость, – яростно проговорил он. – Мне показалось, от вас исходит иной свет. Но мне всего лишь показалось…
– И не назовите врагом друга своего, если не уподобляется он тебе в каждой малости, – только и мог сказать я.
Фермер в гневе отпрянул к зарослям терновника.
– И не произносите слово истины для