– Товарищи бойцы! Все вы знаете, наша Родина находится… захваченной полчищами фашистов. Она стонет сейчас, растоптанная под вражеским сапогом, – он на мгновение прервался, в скорбном молчании. – Но врагу мало, что он захватил нашу Родину. Он хочет больше – он теперь хочет двинутся на Юг, он хочет покорить все свободные народы! Наши деды и прадеды бежали из захваченной фашистами нашей Родины, но теперь враг опять хочет прийти, уже сюда! Он и так уже столько лет держит в рабстве всё побережье Африки. И мы должны сорвать его подлые, поганые планы! Мы должны нанести удар, мы должны бить и гнать, мы должны прогнать фашистских бандитов, мы должны прийти на помощь народам Северной Африки! – Унданга остановился, немного помолчал, прокашлялся, нервно отбарабанил кончиками пальцев по стене. – Военное командование наших республик вместе со службой СМБР приняло решение и разработала план операции по освобождению Алжира, Ливии и других республик, вероломно захваченных врагом. Планируется одновременно нанести мощный удар по всей линии фронта с Юга, и одновременно высадить морской десант с Севера, чтобы ударить по фашистским силам с тыла. В дальнейшем, подавив оборону противника, наши войска двинутся через горы и пустыни на соединение друг с другом. По дороге они должны уничтожать военные базы, технику и живую силу противника.
Перед нашим отрядом поставлена важная задача, от исполнения которой зависит и всё само наступление: нам, вместе с ещё несколькими русскими подразделениями будет необходимо по Средиземному морю добраться до побережья Ливии и атаковать город Сирт. Через три дня наше подразделение соединят с остальными частями, которые будут должны участвовать в наступлении, и отправят в Рашид, откуда мы и доберёмся до Сирта. Подробнее о плане штурма я расскажу позже – он ещё не принят окончательно. И я надеюсь, что вы не опозорите чести русского солдата! – важно провозгласил Унданга. – У кого-то есть вопросы? – вдруг спросил он. – Если нет, то все свободны. Товарищей Заречного и Степанченко я прошу остаться, – неожиданно добавил командир.
Все начали вставать со своих мест, шумно обсуждая услышанное. Вместе со мной к командиру подошёл ещё только один худощавый мрачный юноша – это, похоже, и был Степанченко.
– Вот что, молодёжь, надо нам над планом голову