Очнулся Цзинь Цзиюнь посреди тесного прохода, и слёзы текли из его глаз.
– Подсматривал, поганец?
Тот самый мужичонка, стоит и смотрит на него, усмехаясь.
– Ч-что?
– Да не ври, я ж вижу.
Палец указал на болтающийся у запястья прогоревший аппликатор.
– А-а… – не нашёлся, что сказать, Цзинь Цзиюнь.
– Ты чото парень туповат. Но, я смотрю, тебе понравилось то, что ты видел?
Цзинь Цзиюнь радостно в ответ закивал.
– Поди теперь и сам хочешь туда?
И поднял указательный палец вверх.
Цзинь Цзиюнь огляделся вокруг. Этот закат. Этот берег. Этот мир. Эта жизнь.
Уже гораздо позже ему хватило ума догадаться, что рекрутеры «Янгуан» не станут просто так ошиваться по левым притонам, что его анкета заранее была собрана и отверифицирована, подшиты все данные тестов и проведены новые. Осталось только изловить глупого пацана и поманить его пальцем.
Цзинь Цзиюнь ничуть не был на то обижен. Более того, когда двое суток спустя он оказался у стапелей коспоморта, с вытаращенными глазами глядя вокруг и не веря собственным органам чувств, там его снова встретил тот же мужичонка. Он вручил ему файл с данными, указал на гейт и протянул чёрную горошину.
– Спрячь её, парень, и обещай мне, что достанешь, только когда станет невмоготу. А до тех пор завязывай с модификаторами, мой тебе совет.
Цзинь Цзиюнь этот посул отчего-то принял близко к сердцу и действительно с тех пор не расставался с заветной шкатулкой, будто продолжая верить в своё предназначение.
Цзинь Цзиюнь тряхнул головой и морок рассеялся. «Капсула памяти», так это называлось. Больше века минуло с тех пор, как он умер для своего мира.
Санжэнь, так их называли, тех, кто покинул семью и исчез в непомерных просторах Галактики. Они больше, чем просто умерли, они растворились в этом пространстве без следа.
Теперь он вспомнил.
На самом деле не было ничего, о чём можно было бы жалеть.
Зато были красоты планетарных туманностей, закаты двойных звёзд, попойки на жилых палубах космических станций и бесконечные рассказы о смерти.
Люди погибали в огневом контакте, погибали в авариях, просто пропадали, уйдя в прыжок и не вернувшись.
Космос заглатывал человека живьём, и больше никто не мог сказать, что же с ним стало.
По этой причине Цзинь Цзиюнь не заводил знакомств, не набивался никому в друзья, и вообще предпочитал одиночество любому коллективу. Работа оператора тральщика внешних планетарных орбит приносила ему одиночество и спокойствие, которые были идеальной заменой тишине родного океана.
Цзинь Цзиюнь сам для себя год за годом открывал эту Галактику. Самая тупая и бессмысленная работа на свете была для него отдушиной, потому что он сам наполнял её смыслом. Смыслом смотреть и видеть.
Так