По аналогии приходит на ум, что некоторые ученые не прочь признать необязательным учение о приснодевстве Богоматери. Для нас-де важно, что Пресвятая Дева была Девою при рождении Богочеловека – нашего Спасителя, а осталась ли она Девою навсегда или потом жила жизнию обыкновенной женщины и имела других детей, это будто бы безразлично. Зарывшись в догматическую логику, люди забывают подумать, была ли бы Пресвятая Дева Мария достойна быть Материю Господа, если бы для Нее было безразлично, оставаться ли всецело и навсегда с Господом или отдать Свою любовь кому-нибудь другому?! Нравственная несообразность говорит уже сама собою о догматической ошибочности. То же и с учением о наместничестве в Церкви.
Если Христос говорит о Церкви: Едина есть голубица моя, совершенная моя (Песн. 6, 8) – и за нее полагает жизнь Свою, то и Церковь всегда помнит: Аз брату моему и брат мой мне (Песн. 6, 2). Он для нее не сравним ни с кем, избран от тем (Песн. 5, 10). Даже теоретически представить себе кого-либо другого на месте Брата немыслимо для Церкви: это будет уже отступлением, изменой единственному ее Жениху и Спасителю. Наиболее яркими выразительницами всецелой преданности Церкви – Христу несомненно являются мученицы и подвижницы. Известно, что некоторые католические подвижницы доходили до экстаза в почитании сердца Иисусова – до стигматов в переживании страданий Христовых. Могли бы они достигать всего этого, разделив свое сердце и внимание между Иисусом Христом и Его земным наместником?! Это психологически невозможно!
Но и помимо принципиальной, моральной несостоятельности учения о наместничестве, и с точки зрения фактической Божественного Главу не может заменить для Тела – Церкви ни Ангел, ни тем более человек. Церковь принадлежит не только земле, но и небу как призванная и на небесах возвестить многоразличную премудрость Божию (см.: Еф. 3, 10). Человек же – земля и пепел (Быт. 18, 27), да и на земле бывает лишь кратковременным гостем, притом подвержен постоянным переменам. Пока теплится в нем первая любовь его (см.: Откр. 2, 4), он держится высоко, но, лишь начнет охладевать, тотчас же идет книзу и смешивается с толпой. А если вовремя не вспомнит, откуда ниспал, и не покается, то может быть и совсем изверженным из уст Христовых (см.: Откр. 2, 5; 3, 15–16). Не оградит грешника от такой участи ни его церковная должность, ни былая слава кафедры, на которой он восседает, ни знаменитость в церковном отношении города, в котором он живет. Тогда начнете глаголати: ядохом пред Тобою и пихом, и на распутиях наших учил еси. Иречет:…не вем вас, откуду есте; отступите от Мене, еси делателие неправды (Лк. 13, 26–27). Та же судьба постигает иногда и целые народы и города. Евреи очень величались своим храмом и Иерусалимом, но пришло время им услышать: Се, оставляется вам дом ваш пуст (Мф. 23, 38), – и лишь у «стены плача» оплакивать былую славу…
Правда,