Он медлил, удивленно смотрела на него Марина.
– Ты должна это знать, – наконец услышала она, голос не мужа, а испуганного мальчишки.
И снова замолчал он, потому что точно знал, что потеряет ее, а это для него было страшнее смерти самой, и пока недостижимой Москвы. Там все было призрачно, а Марина была реальной, живой, и так привлекала его к себе, что он многим готов был рискнуть ради странной страсти своей, с которой никак не справлялся.
– Ты хочешь сказать, что Дмитрий не воскресал? Вот удивил, будто этого никто не знал.
Он еще больше удился, ему не могло понравиться то, что она так умна. Какой мужчина, какой царь потерпит, чтобы женщина, даже его любимая женщина, была умнее и проницательнее его самого.
– Если скажешь, что мы не должны туда идти, я исполню твою волю, и останусь здесь с тобой, – говорил он, прислушиваясь к щебету птиц.
Это должно было обрадовать любую девицу, любую, но не Марину, не собиралась она, уже видевшая себя во снах на Московском престоле царицей, оставаться здесь с ним. Заметила бы она этого русича вообще, если бы он не объявил себя воскресшим царевичем?
– Никому нет дела до того, кто ты на самом деле, ты станешь им, хочешь того или нет, и я об этом позабочусь, – заявила она.
Он удивился еще больше, потому что никогда прежде такой свою невесту не знал. Но он и вообще не знал ее, а только самодовольно думал о том, что ему может быть что-то известно о женщинах, а уж о Марине и подавно.
Не знал в тот вечер Григорий и другого, из своего укрытия слышал каждое слово, ими сказанное, и пан Мнишек. Никак не мог пропустить он такого важного разговора, слишком многое решалось в те минуты. Он не мог быть доволен будущим зятем – как он неуверен в себе, как доверяет женщине, хотя женщина особенная, его дочь, но он не стал бы этого делать, зато Мариной своей он мог гордиться, и гордился, она далеко пойдет. И если кто-то кому-то московский трон подарит, то это она ему, а не наоборот. Но не для этого ли и растил, и воспитывал дочь свою вельможный пан.
Вот и ночью после того разговора, видел он, как поднимается по высокой лестнице, а та лестница, покрытая красным ковром, уводит его прямо в небеса. Хотелось ему досмотреть сон до конца, но потом испугался он чего-то и пробудился, и решил пан Мнишек, что неразумно искушать судьбу, пусть все будет так, как будет.
№№№№№
Король Сигизмунд стоял за их спиной, он понимал, что должен заполучить этих двоих, тогда и бескрайняя Русь станет его удельным княжеством, и почему бы ни воссоединить бескрайние славянские земли под его началом, он вовсе не против такого поворота был.
Король слышал, как роптали вельможи его, и пугало их то, что ставленник их так влюблен в женщину, и так привязан к ней, а о Марине шла дурная молва, сколько лучших она сгубила, а то и просто в могилу свела.
– Она ведьма, и поможет она