А он мог бы рассказать далекому потомку своему, как много усилий пришлось приложить ему тогда, чтобы стать первым, как ничтожны и нелепы оказались успехи его, каким горьким было разочарование.
Но молчал великий князь Владимир, молчал и князь Андрей, прошлое его оказалось таким диким и кровавым, будущее неопределенно, и не было никакого исхода его печалям и горестям. Он больше не пытался обрести счастья, он мечтал только об определенности и покое, но и их не было нигде на чужбине, да и что было делать тому, для кого Отечество оказалось пустым звуком. Он пришел в этот мир не в то время. Только никогда еще не выбирали люди времена, а на Руси они чаще всего и были кровавыми и смутными.
СТРАСТЬ МАРИНЫ
(ХРОНИКИ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ)
Мир устроен странно и непредсказуемо. Дочь польского шляхтича Мнишека Марина любила с детства. И эта любовь переросла в страсть и одержимость. Она любила больше всего в этом мире власть, самую высшую, верховную, а так как в любви, и на войне все средства хороши, то она точно знала, что ни перед чем не остановиться.
Если бы девочка родилась в другое время и в другом месте, то мечты бы ее мечтами и остались, но судьба, словно добрая (или злая) фея подбросила ей странную возможность осуществить свою мечту.
И не в маленькой Польше, а в большой, почти великой России как раз в то время пошатнулся трон под царем русичей Борисом Годуновым. Хорош был царь, о таком только мечтать можно было, но оставалась за спиной его тень немощного и вроде бы убитого царевича. Было это или нет, никто не знал, да и выяснять особенно не хотел, как всегда решили предки наши, что дыма без огня не бывает, а Борису была выгодна смерть мальчика, вот и не смог он оправдаться, да никто не спрашивал с него оправдания. Все и решили и постановили, что убил царь Борис царевича Дмитрия, и свидетели нашлись, они у нас всегда находятся вовремя. А еще на Руси во все времена верили в чудо, и готовы были принять желаемое за действительное. И хотелось им дождаться справедливости, а это значило, что должен был воскреснуть зверски убитый царевич.
Когда монах Григорий Отрепьев вдруг понял, что во многом он похож на убитого царевича, а если немного летопись и историю подправить, то вообще правды от лжи не отличить, тогда он и расправил плечи, решив, что отмолить грехи тяжкие можно будет и позднее, а пока повластвовать всласть очень хотелось. Монастырь подождет, туда вернуться никогда не поздно.
И надо же было такому случится, что тот самый Григорий (а кто на Руси не числил и не числит себя от Рюрика самого), что оказался он в том самом мире, где и жил польский магнат. Именно у него он и решил заручиться поддержкой, да еще у короля польского, который не откажется к себе Русь присоединить, если он ему позволит.
А как только появился в богатом дворце пана Мнишека Григорий, называвший себя