Сергей спрыгнул со ступенек на тёплый асфальт, едва не сбив с ног входившую в салон злую женщину с корзиной, доверху набитой спелыми сливами. Выплёвывая своё содержимое прямо в воздухе, корзина отлетела на тротуар. Едва касаясь горячего асфальта, сливы умело превращались в жёлтую слизь, словно кто-то варил повидло прямо на трамвайной остановке. От скорого падения женщину удержал мужчина, входивший в трамвай следом за ней. На нём были голубая футболка и потёртые джинсы, волосы были седые. Левой рукой без большого пальца он подхватил ошарашенную тётку.
– Ах ты ж сволочь! Даже не извинился, паскуда! Куда можно так лететь? Поколение хамов и бездарей! – услышал себе вслед Сергей. Но более глубокую критику заглушил шум проснувшегося города.
Оглядываясь, он забежал за угол пятиэтажного дома и остановился. Убедившись в отсутствии преследования, он трусцой пробежал вглубь микрорайона, петляя между пятиэтажками, мусорными контейнерами и детскими площадками. Повернув за дом, Сергей присел перевести дух на деревянную скамейку, стоявшую у подъезда.
– Что же это за место такое? Сговорились все, что ли? Я ж ничего им не говорил – ни о контейнере, ни об аисте. Как они узнали? Все люди на одно лицо, ч-чертовщина… – мысли опережали друг друга. Сергей вытер майкой мокрое лицо. Но тут из-за спины грянул знакомый аистиный клёкот. Обернувшись, он увидел большую белую птицу. Запрокинув голову и расправив бархатные крылья, она танцевала на крыше старого газетного киоска, словно споря своей грациозностью с испугом Сергея и обычным утром.
– Давай, ещё ты отмочи что-нибудь. Ничему не удивлюсь! Даже если ты заговоришь, – нервно произнёс Сергей. – Лавочка сумасшедших… Я просто сижу на скамье сумасшедших… Такие лавочки в каждом дворе спального квартала… – Сергей оглянулся и поднялся на ноги. – А мне просто не повезло…
Подняв рюкзак, он подошёл к киоску, представляющему собой печальное зрелище: осколки стёкол витрин прятались в траве и валялись на грязном полу, сломанные полки для товара покрылись серой плесенью, стены ларька почернели от бесконечных потоков воды, падавшей через дырявую крышу. Пахло гнилью, старыми листьями и ржавчиной.
Стоя на самом краю крыши, аист с интересом рассматривал Сергея. Царапнув когтями по металлической обшивке ларька и оттолкнувшись от него – да с такой силой, что с потолка киоска посыпались хлопья отслоившейся краски – птица взметнулась вверх и скрылась за аккуратно подстриженными липами – молчаливыми хранителями спальных районов, свидетелями детских травм и первых поцелуев.
– Сколько ж ты весишь? Чуть крышу не проломал… – сказал