– А ты, я вижу, не местный! Ты откуда? – окликнул его мужик.
– Я? Ну да, не местный. Я с вокзала пришёл. С вокзала, где железки нет.
– Понятно, что с автомобильного, – усмехнулся работяга, прищурившись от первых лучей. – Откуда приехал?
– Я не знаю. Я пришёл с вокзала. Не с автомобильного… С заброшенного железнодорожного, который за терновым полем, – Сергей подумал, что мужик ему сейчас всё и объяснит.
– За каким полем? – не понял мужик.
– Терновым.
– Кукурузным, что ль?
– Терновым. Там кусты молодого терновника растут. И узкая тропинка от самого вокзала до автомобильной дороги… То есть не от вокзала, а от аллеи… От кленовой аллеи… Она от вокзала идёт, который заброшенный. Правда, я самой железной дороги не видел… Но увидел – город светится, ну и пошёл, – Сергей увидел, как брови рабочего полезли вверх.
– Обкуренный, что ль?
– Кто обкуренный?
– Ну ты же!
– Я не курю.
– Значит, ты этот… художник!
– Не, я журналист. Да, точно, журналист я.
– Слушай, какой терновник? Какой вокзал, заброшенный и без дороги? Здесь одна кукуруза растёт! Вон вишь её сколько! – мужик вытянутой рукой с пятью пальцами указывал в сторону дороги, по которой Сергей пришёл к трамвайной остановке. – А тут завод. У нас в городе нет заброшенных вокзалов, тем более железнодорожных! И терновник не растёт. Он в принципе не растёт у нас в стране! И кленовых аллей здесь нет. Каштановые есть, а кленовых нет.
Сергей с непониманием уставился на мужика.
– Там, – он протянул руку в сторону заброшенного вокзала, – за терновым, а не кукурузным полем есть длинная такая аллея со старыми клёнами и с фигурными столбами. Дорога там, на аллее, цветная, правда, заросла вся. А за аллеей – заброшенный вокзал, в нём и расписание поездов есть.
– Слушай, ты или обкуренный, или художник, или издеваешься. Я всю жизнь тут живу и знаю, где здесь вокзал, а где аллеи с фонарями. А там, куда ты показываешь, растёт одна кукуруза, кормовая!
– А за кукурузой что?
– Тоже кукуруза! Езжай ты лучше в магазин! Точно обкурился. Не зря ж магазин ищешь – тебя на хавчик, небось, пробило! Вон двадцать девятый, смотри! – мужик явно был рад отделаться.
На остановку подъехал трамвай, и толпа рабочих заняла позиции старта на тротуаре, желая поскорее заскочить в него, чтобы добраться домой.
– Ну, ты и чудной! Художник! Поешь нормально. И отдохни. А то вид бледный. Через терновое поле он шёл… С цветной дорогой… Небось, дубасил всю ночь, а? Понавыдумавыют херни, а потом удивляются, что их никто не понимает, – усмехаясь, говорил мужик. После