в объятьях
мироздания
толкает к одному —
к погибели.
Себя рассудком
у роковой черты нам не дано принять.
•
Мы всё ещё заботимся о славе,
о том, что время
в мёде растворится
и нас обдаст живительной росой.
•
Уж эти росы, —
в ярких свежих каплях оседающие
по ночам
или с приходом зорь
избытки
испарений, —
так густо окропившие
стихи
и прозу!
•
Ещё в зародыше
иронией и пошлым пересудом
прожигается
поделенный на всех
утробистый
расчёт —
остаться в памяти
сменяемых
беспечных поколений
и – как бы дольше продержаться
там.
•
Горьки, бессмысленны
благие
упования!
•
Куда и для чего
манит нас
предстоящий срок?
•
Как будто в нём бы удалось кому-то
поверхность вечно смутных,
измождённых,
ломких
будней
подправить благоденствием и благолепием,
чему вразрез
уже
нельзя
воочию
не видеть
взрыхленную
в неостановимом
долгом истребленьи
матрицу
долин, полей, урем, —
когда-то над собою нас легко носивший
край
из ликующих просторов
и бессчётных
горизонтов —
отрада глазу
и грааль