«Мир и благополучие дому нашему» и сразу видно кто, есть кто! Так вот и я зашел с таким приветствием с обращением находящимся в камере, и приняли меня, как родного! Да! В общем, и в целом, и в частности тюрьма приняла меня как родного сына. Попал я в камеру, где содержались подследственные строгого режима, т.к. уже имел судимость, учить меня ничему было не надо, так, как обучен, был всему. Отмечу, что аппетит у меня полностью пропал и ел я, в основном, хлеб всухомятку, ну и к хлебу что-нибудь вольное с передачи. Почему? Да потому, что брезговал, кушать из алюминиевой миски… Свое двадцатилетие, я впервые отмечал в тюрьме. Мама привезла передачу, я угостил, кого положено и кого счел нужным, а все остальное пошло в удовольствие моей души, и еще двух молодых парней с коими я вместе держался. Пробыв под следствием не так много, меня привезли в КПЗ на суд. Четырежды меня привозили на суд и все не могли осудить, на суде присутствовали мои родные, и друзья, те что «постарше» и при авторитете. Мне было на руку затянувшийся процесс, т.к. после каждого выезда я «заряжался» всем необходимым запретом для тюрьмы, не считая продуктов и сигарет, что было разрешено в передачах. Второго июля меня приговорили к 5 годам лишения свободы с отбытием наказания в колонии усиленного режима. Беззаботная и счастливая жизнь моя на этом дне и закончилась, и пошел я бродить по дорогам нашей необъятной страны. Вы знаете из истории человечества, что такое рабство? Из истории древнего мира я тоже знал, а вот чтобы прочувствовать в себе и на своих плечах ощутить это, я представления имел мало совпадающее с реальной действительностью. Жизнь узника в тюрьме, где только разговоров о понятиях и воровском законе, отличительна от жизни каторжанина в зоне, где разговоров этих в общей массе и в помине нет, а на тебя создается давление в непомерной работе и изнуряющем душу режиме содержания. И так как я жил по понятиям, то через буквально пару недель пребывания в зоне, стал грубым нарушителем режима содержания и отказчиком от работы, что тогда являлось грубейшим нарушением. Так как избить другого зэка, вплоть до убийства считалось менее опасным в социальном плане, чем отказ от работы. Ведь работали на благо нашего или «ихнего» социалистического общества, на власть советов. А это уже означало: «Эвон ты куда замахнулся! На Советскую власть, за которую отцы и деды кровь проливали?». Ну ладно, кровь они проливали, допустим, дурную, т.к. в той крови пищу для мозгов давали не «вино и вода», а «спирт и вино», а зачем вот в советских лагерях кровь принуждали? Вот об этом я и стал задумываться, всецело являясь сторонником и приверженцем воровской идеи. Отбывать наказание мне пришлось в городе Кемерово, областном центре – в сердце индустриального Кузбасса, колонии № 5, «пятерка» в простонародном названии. С первых своих дней, я стал ярым противником всего того, что насаждала в «зоне» администрация. Описывать весь свои путь, подтверждая жизненными фактами те или иные психологические ситуации, способствующие раскрытию и крепости духа, не вижу смысла. И вот по какой причине: те, кто был и знают отлично меня поймут, и при обобщенном изложении
