Привезли нас после буйной, ну, очень буйной дороги в Москву. Денег у меня при себе было 320 рублей, по тем деньгам и временам сумма достаточная, чтобы на первое время себя благоустроить и позволить себе питаться, так как привык дома. В Москве нас рассортировали, и попал я в команду, где кроме меня был еще один сибиряк, а остальные кто откуда. Привезли нас новобранцев в подмосковный Калининград, там располагалась часть войсковая, строительного батальона. С казенным общением, интендантскими и прочими службами, так же как и с бюрократическим аппаратом, я не сталкивался, так как не было нужды. Все необходимое и достаточное у меня всегда было, людей я мерил не по одежке, а по уму. Но в те условия, в которые я волей судьбы окунулся, и одежда и деньги играли существенную роль. Я был теоретически многому научен, уголовниками, которые преподавали мне азы нравственности и понятия уголовного мира, а армейская постановка мало, чем отличалась от той, что мне описывали. Собственно отличие и состояло в форме одежды да атрибутике, где-то же есть общее между армейским и лагерным. Ну а морально-психологическая, идейно-политическая обстановка та же, ее я назвал жизнь как в курятнике: «Клюй ближнего, плюй на нижнего» и будешь парняга, что надо. Благо, что у меня были и деньги, и дорогие хорошие вещи. Когда завели в баню мыться и переодеваться в солдатскую форму, двое из старослужащих, оттянули меня в сторону поговорить по поводу кое каких вещичек, что были на мне. Они стали мне объяснять, какие я буду иметь льготы, если отдам им часть вещей, которые им приглянулись. Сапоги у меня зимние были классные, была и шапка, а я же рубаха-парень был, раз надо братва, какой разговор. Так вот быстро нашел со «стариками» общий язык, через пару часов красовался в ушитой по мне форме ПШ, и отличался от новобранцев своим видом, все сидело на мне как влитое, тогда как других нарядили как в мешковины. Мне даже смешно на них смотреть было, одинаковые все и нахохлившиеся, как воробьи на морозе. Там у некоторых и деньги отбирали и прочие мелочи, я же сразу оказался в кругу приблатненных, при своем интересе и деньгах, что значило – хоть где, ни пропаду. В роту, куда я попал, русских было человек десять. Начались конфликты на межнациональной неприязни, и стал я драться через день, в основном с азербайджанцами, быстро наверстал себе авторитет за счет своих кулаков и денег.
Был в части солдатский магазин и чайхана,