Сейчас, оглядываясь на скакавших рядом с ним солдат, он пожалел, что взял так много. И не потому, что большое количество воинов изначально вызвало бы протест со стороны Аббаса и агрессию. Нет. Он волновался теперь, что если случится нечто, выходящее из-под контроля, пострадают и все они. Те, кто сейчас храбрится, следует за ним, не отступая, возможно зная в душе, что все напрасно. Почти за каждым из них тоже семья.
Варл сжал зубы. Не нужно позволять мрачным мыслям и сомнениям точить поставленные цели и убежденности. Раскисать нельзя. Возможно, сейчас все решится, и уже вечером они вместе с Аббасом будут обсуждать, как помочь городу восстановиться после столь чудовищного происшествия. Дай то боги, так и будет.
***
Дайон подгоняла взмыленную лошадь. Верхняя дорога была более крутой и длинной, но пробиться к нижней через толпы горожан у девушки не получилось. Зато отсюда хорошо была видна развороченная ядрами пристань и разбитая сторожевая башня, игравшая роль маяка по совместительству.
Вот с кораблей противника спустили шлюпки. И войска слаженно заполнили их. Лавируя между обломками и остовами подтопленных галер, свисающих с поломанных мачт лохмотьев, что когда-то был красивыми парусами, они доставили солдат на пирс, где те выстроились ровными группами. Затем повернули к кораблям, чтобы забрать очередной отряд. Дайон ничего не понимала ни в военном деле, ни в построениях, но организованность и уверенность маневров, которую она видела отсюда с дороги, сейчас не внушали восхищения или уважения – только страх. Ведь также уверенно и спокойно войска сейчас войдут в город, в каждый дом…
Здесь на пологом хребте холма уже открывался вид на нижнюю дорогу, значит до пересечения с ней недалеко. Значит, она еще успеет перехватить отца. Успеет…
Нет! Не успела. Все оборвалось внутри. Группа из пятидесяти всадников во главе с сиртингином выехала на широкий тракт у подножия холма и понеслась по нему вдоль кромки моря к пристани. Белый Плащ Варла развевался, словно знамя над Сиртратом…
– Отец! – Дайон ударила лошадь шпорами, и бедное животное, устало заржав, рванулось вперед. – Вернись. Не надо!
Возможно, он был прав в своем желании уладить дело мирным путем, поговорив и разобравшись. И возможно, это сработало бы. Но Дайон своими глазами видела безжалостный обстрел солдат всего пару часов назад. И была уверена, что переговоры бесполезны. Бессмысленны перед той жестокостью и злобой, с которой неприятель подошел к их берегам.
Вот уже до пирса осталось совсем немного. Вот войска на нем сменили позиции, выстроившись в букву «п» и перегородили выход к морю. Сейчас капкан, в который отец идет добровольно захлопнется!
Дайон казалось, она видит сон, страшный и реальный. Когда тело ватное, а ты двигаешься в нем, словно по грудь в воде. И хочется, бежать быстрее, кричать громче, но эта вода будто становится вязкой, тягучей. И горло перехватывает в хрип, и ты обездвижен и можешь только наблюдать…
***
Копыта