Все ее существо протестовало и орало в дикой истерике. И неизвестно, чего внутри было больше: замешательства и стыда? Ведь ее будущий муж даже не удосужился организовать брак по договоренности, ввиду невозможности своего присутствия на Архипелаге и, по сути, бросил ее у священной арки. Или страха перед могущественным тестем, который в свое время безжалостно подмял под себя ее родину и стал причиной невзгод и горя многих семей на островах? Как? Как ТАК можно?
– Это я. Это все я виновата. Я отреклась, я предала веру. Простите меня! Верните все назад, оставьте, как есть. Я пойду в храм, буду служить… Сивея, Дарт, Ворус, явите сострадание и милость свою…
Сиртингин не на шутку испугался, подумав, что у дочери от сильного потрясения начался бред, и она повредилась рассудком. Он ведь так берег, так хотел сберечь свою маленькую синеокую Дайон. Хриплым голосом крикнул телохранителям. Те прибежали через пару мгновений, едва не свернув себе шею на склоне.
– Воды! Дайте воды!
Половина фляжки ушла, прежде чем взгляд Дайон приобрел что-то более-менее осмысленное.
– Поедем домой, милая. – Варл помог дочери сесть, бережно поддерживая под плечи, гладил дрожащие руки. – Поедем.
– Нет. Домой не надо. – Девушка растерла онемевшее лицо, встряхнула головой. – Позволь остаться, отец.
Голос дрогнул:
– Может, это последние дни, когда я вот так…
– Ты же знаешь, я не смогу уйти.
– Сможешь. – Неожиданно твердо заявила Дайон. – И уйдешь. Езжай домой, отец. Успокой маму. Мне нужно время, чтобы придти в себя. Когда буду готова – вернусь.
Синие глаза смотрели трезво. Слова звучали убедительно и веско. И у сиртингина немного отлегло от сердца.
– Пообещай мне…
– Клянусь! – опустила глаза. – Я не сделаю ничего из того, за что мне было бы стыдно, а вам с мамой горько и больно. Если тебе так будет легче, можешь оставить своих ребят. Пусть будут со мной все время, что я проведу в бухте.
Варл обнял дочь:
– Девочка моя. Если б я мог! Если бы только мог сделать хоть что-нибудь…
– Я знаю, отец. – Уткнулась ему в плечо, стараясь подавить рвущиеся наружу слезы. – Я знаю.
***
Мужчина уехал ближе к полудню. Уверенный, что Дайон не натворит глупостей и не навредит себе, помчался домой успокаивать уже давно извившуюся Адалию. Дайон осталась на пляже под присмотром верных людей. К слову, славные ребята уже натаскали хвороста и пополнили запасы воды. Предвидя не одну ночь под звездами, разбили маленький лагерь недалеко от пляжа. На таком расстоянии, чтобы не тревожить госпожу, но и иметь возможность наблюдать за ней.
Дайон же, закрыв глаза, слушала море. Гася горечь в душе и пытаясь