Она знала, что отец будет искать ее, что наверняка уже послал кого-то из своих людей. Пусть, пусть найдет ее здесь. И успокоится. А завтра она достанет из рукавов несколько козырей.
Море тихо перекатывало свои серебряные волны. И с ним рядом Дайон казалась себе маленькой, а все ее проблемы становились мелочными и незначительными. Глядя на темную, слившуюся с ночным небом воду, девушка глубоко вдохнула и впервые за сегодня улыбнулась. С ясным осознанием правильности своих дальнейших действий.
Как Дайон и предполагала, отец пришел утром. Она заснула незадолго до рассвета, остро чувствуя чужое присутствие всю ночь. Кирк то и дело всхрапывал, переступал длинными ногами, но вцелом вел себя спокойно. Из чего девушка сделала вывод, что находящиеся рядом люди не враги, а скорее всего, ее охрана. Когда солнце только-только стало подкрашивать небосвод в светлые оттенки серого, она услышала шаги.
Отец шел один, без сопровождения. И Дайон была благодарна ему за то, что телохранители остались за дюнами. Она сидела на песке, подогнув ноги. Не повернула головы даже. Походку отца она узнала бы из тысячи. Даже плотный песок не мог заглушить его родные, такие особенные шаги.
Конечно, заслуги в том, что ее слух стал таким уникальным, нет. Как и в том, насколько хорошо она держится в седле или метает ножи, или справляется с мечом. Ее заслуга только в старании, силе воли и стойкости…
– Море всегда прекрасно, правда? – отец уселся рядом, мало беспокоясь о том, что испачкается его дорогой наряд.
– Ты ведь не об этом пришел поговорить.
Сиртингин кивнул:
– Мама беспокоится. – Дайон сжала зубы. – Я знаю тебе нужно время, чтобы успокоиться и принять все…
– Мне нужна пара дней. Скажи маме, чтобы не волновалась. У меня все в порядке.
– Тебе нужно что-нибудь?
– Ничего из того, что я не могу добыть сама.
Сиртингин улыбнулся с гордостью. Затем свесил руки с колен и некоторое время молча смотрел, как над морем разгорается новый день. Сердце его заполняла надежда на то, что, возможно, Дайон и вправду оценит сложившуюся ситуацию с другой стороны. Но зная свою дочь… Надежда явно проигрывала тревоге.
– Знаешь, я ведь рос в бедной семье. Порой, некоторые дни проходили впроголодь. Маленький клочок земли не мог прокормить нас с отцом. Потому в основном мы жили с того, что давало море. Но мы были счастливы с ним, в своей нищете, считая гроши, вырученные с продажи рыбы и тратя их на ярмарке. В своем крохотном доме на прибрежных скалах…
Я всегда поражался, как человек, родившийся у моря, такой умный, коим он несомненно был, так несноровисто и неловко ловит рыбу. – Варл