– Дурак ты, дед, – сказали ему тогда в сердцах, но на следующее утро семей десять первой же электричкой убрались из деревни подобру-поздорову. А остальные… А что остальные? Собрались, обсудили это дело и решили, что: да, похоже, кто-то имел на Петровича большой острый зуб. Да, жалко. Да, страшно. Но, как ни крути, это все проблемы Петровича и, худо ли бедно ли, они уже решены. А что в деревне живет убийца, так это еще бабушка надвое сказала, а если и живет – это его проблемы. А лютики – проблема деда Трофима, чтоб ему пусто было. А у остальных проблем, черт их дери, вообще нет. И не предвидится. На том и решили.
Гость замолчал.
– Простите. Что-то совсем горло пересохло.
Ипполит Федорович, вероятно, предчувствуя край, неуверенно посмотрел на Винни, который, и без того слегка расстроенный рассказом, а в наступившей паузе сообразивший вдруг, что его вот-вот пригласят посетить эти гиблые Лютики, где всюду ямы с умершими от страха покойниками, а на ветвях тихо покачиваются дымящиеся куски мяса, кивнул.
– А вы кем раньше работали? – неожиданно поинтересовался он, оттягивая приглашение.
– Преподавал физику в школе. Хорошие были времена.
– Погодите! – Ипполит Федорович тяжело поднял голову. – Я что-то никак не пойму, сколько у вас в деревне народу. Десять, вы говорите, уехали. Осталось, вы говорите, пять. Итого – пятнадцать. Остальные-то где?
– Остальные пока живут, – усмехнулся гость. – В смысле, на момент моего рассказа. Я еще на закончил.
– А! – произнес Ипполит Федорович, облегченно растекаясь по креслу.
– На самом деле, – продолжил гость, – те что остались тоже задержались не сильно. Если быть точным, на неделю. Собственно, до позавчерашнего дня. Жара, как вы помните, стояла страшная. Ну просто буквально некуда деться. Деревня с виду – точно вымерла. Старики по домам сидят: там, вроде, прохладнее; молодежь на речке пропадает. И вот где-то, наверное, в полдень, в самое что ни на есть пекло…
Гость с досадой помотал головой.
– Нет, так вы не поймете. Сначала нужно кое что объяснить.
Он на секунду задумался и продолжил.
– Я вообще человек не очень общительный – знакомых у меня, честно сказать, маловато. Вот и в Лютиках… Живу почти пять лет, а близко так ни с кем и не сошелся. Ну не интересны мне, прости Господи, их проблемы. Единственным, с которым можно было общаться, был мой сосед, Прохор Васильевич Шувалов. Пенсионер, как и я, только позаслуженней. Всю жизнь проработал замдиректора какого-то крупного полимерного завода. Большим человеком в свое время был. Потом и завод измельчал, и времена поменялись, а там и пенсия подоспела. Как раз к развалу завода. К тому времени жена у Прохора умерла, дети