– Меружан, – говорю, – сапожник Меружан. – И я начинаю ей рассказывать про Меружана, про Максима и про остальных парней села, одновременно наблюдаю, какое впечатление производят на нее мои слова. В ее больших карих глазах многозначительное выражение, Аргина внимательно слушает меня, то кусая белоснежными зубами алые губы, то, когда удивлена и шокирована, смотрит на меня, приоткрыв очаровательный ротик. И я не могу понять, она сердится, или в душе радуется моим словам. Наконец, вопреки моему ожиданию, Аргина, внезапно, начинает громко и радостно смеяться.
– Из-за этого плачешь? – спрашивает она, перестав смеяться.
– Да, – киваю головой я.
– Не бойся, меня никто не похитит.
– Значит, ты ни с кем никуда не пойдешь?
– Нет, конечно, только с тобой, Абик. На летние каникулы я возьму тебя с собой в город.
– Туда, где в мире самое большое озеро и самое маленькое море?
– Да, и ты увидишь, что он похож на Неаполь, и даже красивее Неаполя, – говорит Аргина, улыбаясь только глазами, – я покажу тебе все достопримечательности нашего города и, еще, тот двор в армянском районе города – Арменикенде, где я родилась. Все наши соседи были армянами, иначе я бы армянского языка не знала . А потом получили новую квартиру в микрорайоне. Ты ведь поедешь со мной?
– Конечно, а ваш город красивее нашего села?
Аргина немного думает, потом говорит:
– Не знаю, Абик. Наверное, город имеет свою красоту, село – свое.
Далеко, высоко, очень высоко в небе, медленно плывут серые тучи. Их тени плывут над полями, лесами и над селом. Потом тени сгущаются, и небо вмиг чернеет. В саду и внизу, в глубине ущелья, птицы мгновенно прекращают свои сладостные песни. Весь мир постепенно мрачнеет, ущелья погружаются в темноту, далекие горы пропадают в тумане.
– Сейчас будет гроза. – говорю я.
Аргина, прищурившись, смотрит на небо. И в это время синеватая молния зигзагом делит небо пополам, на короткое мгновение осветив окружающие горы, утопающие в лесах. То тут, то там раскинувшиеся на склонах гор овраги и луга, потом, сначала спокойно, дальше усиливаясь, небо начинает так грохотать и дрожать, что кажется, одновременно начали палить из тысячи орудий. Аргина в испуге кидается ко мне, я смеюсь, глядя на нее. Она тоже улыбается, хотя знаю, что ей вовсе не до смеха. Наверное, боится грома и молнии.
– У нас в городе почти не бывает гроз – будто оправдываясь, говорит она. – И даже, когда бывают, не так часто и не так сильно.
– В наших горах много дубов. Это дубы притягивают молнии.
В действительности, я не знаю, насколько это правда, потому что я сам об этом нигде не читал. Если откровенно, однажды, в горах мы попали под град, и отец моего друга Овика, дядя Ерванд, сказал, чтобы мы не прятались под дубовые деревья, они часто притягивают молнии. И, действительно, два года назад на краю села молния ударила и разделила на две части очень старый дуб. Целую неделю дуб дымился, тлел потихоньку. Почему– то, никто не осмеливался подойти к горящему дереву.
Вместе