– Начали! – бойкий Юра махнул рукой, они двинулись навстречу друг другу. Золотарев попытался с левой одним ударом покончить с пареньком, но тот легко уклонился и в следующее мгновенье атаковал апперкотом в подбородок с левой и правым коротким хуком в скулу. Золотарев удержался на ногах, двинулся в сторону, потом на парнишку, тот, уже не закрываясь, провел кросс в подбородок. Золотарев, как был, рухнул на снег, но сознанья не потерял.
– Ну что, хватит? – спросил паренек сверху.
«Надо же, все по правилам, не добивает», – мелькнула мысль в голове у Золотарева. – Да, хватит.
Он похлопал левой ладонью по земле.
– Я же сказал тебе: 30 секунд, – усмехнулся он. И направился в сторону ворот, ведущих из двора.
– Быстро ты его, – восхищенно говорил Юра пареньку, следуя за ним и уже оборачиваясь к Золотареву: – Ты давай, вставай, не май месяц на снегу лежать.
Они ушли. Золотарев чувствовал, что рот наполняется чем-то кисловато-сладким. Он плюнул на снег, оказалось, что рот был полон крови. Он языком провел внутри рта и понял, что сильно прокусил нижнюю губу. Оттуда в рот сочилась кровь.
«И что меня занесло в это кафе, что я здесь вообще делал?» – думал он, сидя на снегу. Он потрогал левую скулу, она стремительно опухала. Он набил себе рот снегом, приложил снег и к левой скуле. Встал, заметил, что пара капель крови попала на джинсы. Он как-то быстро протрезвел. Чувствовал, что рана на губе приличная и сильно кровоточит. «Я был вообще никакой, что меня потянуло?» Он встал, медленно пошел в сторону кафе. Поднялся по лестнице, нашел глазами свой столик, заметил пуховик, висящий на стуле. Медленно, сглатывая кровь, отправился к своему столику. Вся компания сидела, все весело общались, симпатичная девица уже сидела рядом с молодым парнишкой, заглядывала ему в глаза и что-то говорила.
Золотарев подошел к столику, взял пуховик. Девица на него даже не взглянула, продолжала что-то говорить парнишке. И только Юра, заметив Золотарева, махнул рукой:
– Привет Москве, москвич!
Он весело, во все свои голубые правдивые глаза улыбался Золотареву. Золотарев ничего не ответил, понимая, что нормальных слов не будет, да он и не мог говорить – рот был полон крови, махнул рукой уходя.
«Теперь, наверное, такси? А деньги-то есть? Света заплатит, если нет», – подумал Золотарев, выходя из кафе «Бабочка».
– Свет, у тебя бадяга есть? – поздоровавшись, спросил Золотарев у сестры, открывшей ему дверь квартиры. Золотарев взял себя в руки и держался бодро, начисто выкинув случившееся в кафе из головы. Он вообще умел настраивать себя в кризисы, собираться, двигаться вперед, стараясь воспринимать случившееся с оптимизмом, с выводами для себя.
– Какая бадяга? Стол накрыт, Володя! Господи, что с тобой?! – она всплеснула руками, увидев раздувшуюся скулу и опухшую нижнюю губу брата.
– Да так, зацепился в «Бабочке» на Фрунзе.
– Володя,