– Это все ты, милый… – маленькая рука легла поверх листа, – Берлин не голодает, в том числе, благодаря и тебе… – он только, смущенно, что-то пробурчал. Питер не любил разговоров о службе в армии, о кресте Виктории, и других наградах:
– У Волка не было никаких наград, если не считать советских медалей, а он сделал гораздо больше, чем я. Гольдберг вообще только после победы начал получать ордена. У него и военного звания нет. И Волк тоже не был офицером… – он подумал, что надо поговорить с Мартой.
Дядя Джованни поставил в Мейденхеде памятный камень, в честь погибшей дочери:
– Теодор позаботится о мемориале для Мишеля, на Пер-Лашез. В Мон-Сен-Мартене появится памятник Виллему и Тони. Юный барон все сделает, можно не сомневаться. Но надо, чтобы и Максим знал, что память его отца чтут. Надо добавить на камень имя Волка… – Марта не упоминала о таком, но Питер видел, что она думает и о первом муже:
– В Берлине она ездила мимо виллы фон Рабе, то есть бывшей виллы, ходила мимо руин Бендлерблока. Могилы Генриха и его отца не сохранилось… – по словам Джона, заговаривать о мемориале, для участников июльского заговора, было преждевременно:
– Посмотрим, что случится потом, – заметил герцог, за кофе и коньяком, – но пока пусть все остается как есть. Мюллера это тоже касается… – Питер, недовольно, отозвался:
– Насчет Мюллера я согласен. Беглых нацистов, все равно, никто, кроме нас не ищет, – он криво улыбнулся, – наоборот, их нанимают на работу… – прозрачные глаза кузена похолодели:
– В организацию генерала Гелена берут только тех, кто прошел денацификацию, Питер… – отрезал он, – нам нужны люди с военным опытом, люди… – Питер допил коньяк:
– Преследовавшие коммунистов и расстреливавшие евреев, не стесняйся… – герцог покраснел:
– Все члены СС признаны военными преступниками и подлежат наказанию. Они находятся в тюрьмах, а потом… – Питер махнул рукой:
– Потом они отсидят свои пять лет, то есть уже отсидели, учитывая постоянные амнистии. Выйдя на свободу, они найдут теплые места, в министерствах и ведомствах будущей западной Германии. И, кстати, евреев и партизан расстреливало не только СС, ты сам это отлично знаешь… – Питер помнил витиеватый, русский мат тестя:
– Власовские подонки сейчас все, как один, кричат, что перебежали на сторону Гитлера, ради борьбы с коммунизмом. Их вообще признали частью вермахта и даже не судят… – Федор Петрович ловко раскупорил бутылку водки:
– Когда и если меня рассекретят, если можно так выразиться, ноги моей на их сборищах не будет. В довоенные времена мои встречи с такими тварями всегда заканчивались дракой… – он повертел под носом у Питера крепким кулаком:
– Я и не шестом десятке смогу пару человек