Прочитанная когда-то газетная статья об этом истинном святом произвела на парня огромное впечатление. Как камертон начинает звучать в ответ на музыкальную ноту того же тона, так его душа отозвалась на прочитанное. Смысл статьи проник в его разум и сердце до самых сокровенных глубин; он не забыл ни одного слова из той газетной полосы, думы о тех далеких временах посещали его с завидным постоянством.
Отчего так – Сергей Антонов не понимал. Его теперешние представления о жизни не совсем вязались с тем, как понимал жизнь игумен Сергий, можно сказать – совсем не вязались.
Кроме одного – оба, как воды в пустыне, жаждали правды.
Сергей, полностью уйдя в себя, не замечал ничего вокруг – даже заинтересованных взглядов находящихся в баре девушек. Дело молодое – не мог не привлечь пытливый женский взор симпатичный белокурый юноша спортивного телосложения с грустинкой в голубых глазах, лицо которого украшали несколько – конечно же, боевых – шрамов.
Одна из девиц лет двадцати до того увлеклась созерцанием не обращавшего на нее никакого внимания Сергея, что совершенно запамятовала то обстоятельство, что она не в Эрмитаже, а рядом – не добродушный экскурсовод, а ее «хозяин» – толстощекий «Вован Сидорович» поросячьего вида, к тому же набравшийся до одноименного визга. Некоторое время он не замечал «левых» поглядываний своей подружки, будучи крайне увлеченным слюноточивой беседой с соседом по столику – весьма развязным и очень нетрезвым субъектом.
Скользя по залу рассеянным взором, Антонов наткнулся на неприкрытые в своей откровенности девичьи глаза, как на штык. Сфокусировав взгляд, Сергей оценил ситуацию – и горько усмехнулся: «И ты туда же, зеленуха! Естественно, твой спутничек вызывает у тебя омерзение, – а куда денешься? Кто платит, тот и ездит… Подожди, нахлебаешься ты еще. За все в жизни надо чем-то расплачиваться», – думал он, допивая кофе и собираясь уходить.
Девушка же его улыбку расценила, видимо, по-своему. Бросив молниеносный взгляд на «Вована» и найдя его состояние близким к впадению в летаргический сон, она вновь зацепила взгляд Сергея своими зелеными глазищами и недвусмысленно облизала губки розовым язычком. И тут же едва не откусила его, получив увесистый подзатыльник. Аккуратно уложенные волосы ее взметнулись, как от порыва ветра, и так и застыли лохмами.
– А какому ж это козлу ты лыбу тянешь, а? – громыхнул на весь бар хриплый голос «Вована», а его налитые вином и злобой глазки принялись шарить по углам. Посетители бара замолкли в недобром предчувствии.
– Да что ты, Вова? – дрожащим голоском залебезила девица. – Да я… никому… – красивые глаза ее наполнились слезами.
«Ты смотри – Вова! Уж не Сидорович ли?» – снова усмехнулся про себя Антонов, сохраняя внешнее спокойствие. Но мускулы его непроизвольно подтянулись – включилась охранная система, как любил он говаривать.
– А-а-а! –