В шумной кутерьме удалого разбоя никто не обратил внимания на четыре глухих, задавленных хлопка.
Несказанно удивлен был лишь несостоявшийся «насильник». Словно пародируя свою жертву, он вытаращил побелевшие глаза и громко захрипел. В уголках его перекосившегося рта запузырилась кровавая пена.
Получивший короткую передышку Кошелев зашелся удушливым кашлем.
И тут же от страшного удара по голове лишился чувств.
* * *
…Пришел в себя горе-мститель от методично чередующихся ожогов собственных щек – левой, правой, левой, правой.
Вспышки огня на страдающих ланитах странным образом отдавались звоном и болью в гудящей, словно колокол, голове.
Кошелев горестно застонал и бессознательным движением поднес непослушную руку к лицу, защищаясь от своры выживших из ума пчел.
Незамедлительно получив сильный удар по хрястнувшим пальцам, Дмитрий хрипло вскрикнул и разлепил пульсирующие болью веки.
Он сразу узнал склонившиеся над ним на фоне густой стены редколистного кустарника глумливые рожи Андрея с Семеном. Однако злобный тон их прокурорских речей странным образом не вязался с презрительной насмешкой в глазах.
– Очнулся, красивец! Ты чего наделал, гнойный гей? – с надрывом в голосе вопросил поверженного «клиента» Андрей. – Ты мента завалил, придурок! А Петровича ранил!! Ты понял?! Ты – понял?!! И когда успел – непонятно… Я ж выбил волыну! И по котелку тебя треснул! Как же?..
Прискорбное известие для распростертого ниц Кошелева новостью отнюдь не являлось. К тому же, собственная, не стоившая в руках разъяренных джентльменов удачи ломаного гроша судьба в данный момент интересовала его куда больше.
– Да чего ты напрягаешься, Сипай! Нафиг тебе этот долбанутый на всю голову Мойша! – скривился, как среда на пятницу, крепыш Сеня. – Спроси лучше, где он бабки заныкал! В сумке нету!
– Да!.. – слегка умерил гестаповский пыл Сипай. – Надо забрать у этого… – он остервенело пнул дернувшегося Кошелева в бок острым носком туфли. – … дятла бабки и сматываться отсюда, покуда не засекли. Всю малину перегадил, фуцин! – снова получил увесистый пинок в ребра Дмитрий. – Теперь ноги делать надо! Где бабки? – крикнул он в самый нос трясущегося от страха и боли Кошелева. – Тебе что – бороденку по волоску выщипать, чтобы ты разговорился, а?!
– Слышь, Сипай! – снова остановил разбушевавшегося напарника Будин. – Гляди, как у него пальто на груди оттопырилось! Даже разорвалось! Не иначе, за пазухой бабки складирует, пенек старый!
– Точно! – поразился собственной тупости Андрей Сипаев. – А ну, что там прячет дедушка за пазушкой…
С лицом пальпирующего опухоль хирурга Сипаев запустил пальцы за отворот продырявленного пальто.
– Ну да! – довольная улыбка раздвинула его жестко