Да и Г. Мартынов, автор незабвенной «Гианэи» и не менее увлекательных «Каллистян» в романе-трилогии «Звездоплаватели» описывает именно такую Венеру, какой была Земля в палеозое.
Отдельного разговора заслуживают феерические картины, нарисованные Эдгаром Берроузом. Гигантские деревья, уходящие вершинами в облака (не отсюда ли позаимствовал свои деревья-великаны Кир Булычев для своего незабываемого «Поселка»? ), непролазные джунгли, чудовища из ночных кошмаров, многочисленные разумные расы, ведущие бесконечные войны… Сотня произвольно взятых создателей вселенных не придумала столько цивилизаций, сколько Берроуз расселил по Венере… Венера Берроуза кажется необъятной и вполне способна служить моделью бесконечной Вселенной.
Жаль, что полеты «Маринеров» и «Венер» положили конец мифу об обитаемой «сестре Земли». Увы, наша соседка оказалась еще более негостеприимной, чем Луна… Самая горячая планета Солнечной системы, отобравшая у Меркурия пальму первенства благодаря парниковому эффекту.
Тем больше надежд сосредоточилось на нашем внешнем соседе…
Марсианские хроники
– Как вы думаете, – спросил я, – есть на Марсе разумные существа?
– На такой вопрос можно ответить только одно: наука не занимается гаданием.
Г. Мартынов. 220 дней на звездолете
Марс пугал и вселял надежду.
С. Жемайтис. Багряная планета.
Я бы хотел быть с теми, кто впервые ступил на эту планету. Выскочить первым из люка, набрать в грудь побольше воздуха и крикнуть…
В. Михановский. Шаги в бесконечности.
С тех пор как Луна перестала быть прибежищем селенитов, а Венера лишилась венериан, надежды сосредоточились на Марсе.
Далекий холодный мир, красные песчаные равнины, разреженный воздух, маленькое, почти вдвое уменьшенное по сравнению с земным Солнце, закатный пейзаж, когда нет еще темноты, но нет и настоящего яркого света; полусвет, грезы…
Неужели и здесь никого? И тревожное предчувствие, предощущение беды, утраты рождает поразительные, полные очарования и печали образы.
Не будем трогать хрестоматийную «Войну миров», хотя она и лежит у истоков марсианской темы. Главное русло пролегло все-таки в другом направлении. Ближе всего к нему не менее хрестоматийная «Аэлита»:
– История Марса окончена. Жизнь вымирает на нашей планете. Вы знаете статистику рождаемости и смерти. Пройдет несколько поколений – и последний марсианин застывающим взглядом в последний раз проводит закат солнца. Мы бессильны остановить вымирание. Мы должны суровыми и мудрыми мерами обеспечить пышностью и счастьем последние дни мира.
Алексей Толстой отпускает марсианам несколько поколений. Роджер Желязны («Роза для Экклезиаста») более категоричен:
Они