Над головой ударила очередь, кто-то все-таки бросился за ним в погоню. «Долго думаете, ребята!» – усмехнулся он, послав очередь в ответ. Из прохода выскочило несколько «духов», устраивать дуэль было чревато и Пастух просто швырнул в них пару гранат, после чего скрылся за угол траншеи. Но еще до этого он услышал восторженное: «Аллах Акбар!!»
Едва завернув, увидел моджахеда с черной всклокоченной бородой, который перерезал горло лежащего на земле Марадонны. Похоже, тот был уже мертв или серьезно ранен. Аркадий автоматной очередью опрокинул «духа» на спину, но опоздал. Моджахед успел перерезать парню горло.
В это время, так и не дождавшись выхода на связь высоты, в бой наконец-то вмешалась база, и вокруг высоты загремели взрывы, а «духи» еще перепрыгивали через окопы, стремясь быстрей оказаться на высоте, не сообразив в горячке, что в окопах гораздо безопасней.
Став как на картинке «Стрельба из положения стоя», Пастух стал расстреливать отставших «духов» короткими очередями, словно на стрельбище. Ему удалось отправить к праотцам пятерых моджахедов, когда, полоснув окоп очередью, на Пастуха прыгнул шестой. Аркадия словно кувалдой ударило в правый бок и откинуло к стенке окопа, но и его ответная очередь откинула нападавшего. Пастух посмотрел на быстро намокающий бок и болезненно поморщился: «Еще одна дырка, они, похоже, решили, что я из резины».
Он хотел было перезарядить автомат, когда узнал последнего, только что убитого им «духа». Это был Гасан, тот самый председатель ячейки НДПА в кишлаке, лежащем за их спиной. Встречались они лишь однажды, когда Пастух три недели назад прибыл из госпиталя на базу…
…Выпрыгнув из вертолета, Аркадий спросил у одного из подбежавших разгружать «вертушку» пехотинцев:
– Где штаб десантного батальона?
– Иди по дороге, – махнул тот рукой, показывая направление, хотя нужды в этом не было – дорога была одна. – С того края базы, с правой стороны ваш штаб, увидишь.
– Спасибо! – поблагодарил его Пастух.
«Меня послали, и я с благодарностью пошел», – подумал он, криво улыбнувшись.
Подходя к штабу, он увидел комбата – Батю. Тот разговаривал с каким-то декханином. Точнее, говорил больше афганец. Говорил явно горячась и при этом бурно жестикулируя, а хмурый Батя скупо и неохотно отвечал, пару раз пожав плечами.
Когда разговор закончился, дехканин отвернулся и Пастух увидел его глаза. В них бушевал океан чувств: и разочарование, и безнадежность, но пожалуй сильнее всего – ненависть. Когда афганец увидел Аркадия, его взгляд мгновенно смягчился и он приветливо, даже заискивающе, улыбнулся. Потом отвязал привязанного к столбику, нагруженного