Мег обнаружила, что и сама тоже визжит.
Этого просто не могло быть!
Тут никого и ничего не было.
Кажется, она мельком успела увидеть, как Луиза скользнула прочь, прячась в темной щели между камней…
Этого не может быть.
Ее разум помутился. Это, наверно, все из-за погоды, из-за тревоги, из-за того, что все так плохо…
И тут от того места, где только что стоял мистер Дженкинс, потянуло густой вонью – вроде тухлой капусты или букета, слишком долго простоявшего в вазе…
Но его же не могло там быть!
Мег завизжала снова в приступе неодолимого страха: из-за стены к ней метнулась высокая тень.
Кальвин! Кальвин О’Киф!
Девочка истерически разрыдалась от облегчения.
Он перемахнул через стену и бросился к ней. Его сильные худые руки обвили ее, поддерживая, оберегая.
– Мег, Мег, что такое?
Она никак не могла перестать плакать.
– В чем дело, Мег? Что случилось? – Кальвин настойчиво встряхнул ее.
Захлебываясь слезами, она попыталась объяснить ему, в чем дело.
– Я понимаю, это звучит невероятно, но… – закончила она. Ее по-прежнему неудержимо трясло, сердце колотилось как бешеное. Видя, что Кальвин ничего не отвечает, а только обнимает ее и успокаивающе поглаживает по спине, она добавила, пару раз всхлипнув напоследок: – Ох, Кальвин, лучше бы я все это выдумала! Как ты думаешь, может, я и правда все придумала?
– Не знаю, – честно ответил Кальвин. Он по-прежнему обнимал ее – крепко, надежно.
Теперь, когда Кальвин был с ней и ей было с кем поделиться, Мег сумела выдавить слегка истерический смешок.
– Мистер Дженкинс всегда говорил, что у меня слишком бурное воображение, но я никогда не думала, что настолько бурное! Как ты думаешь, это же не галлюцинации, а?
– Не думаю, – твердо ответил Кальвин. – Вряд ли это галлюцинация. А чем это тут так жутко воняет?
– Не знаю. Сейчас уже не так сильно воняет – вот до того, как ты пришел…
– По сравнению с этим из помойки пахнет розами. Фу-у!
– Знаешь, Кальвин, а ведь Луиза Большая – она уже не в первый раз делает нечто странное.
– Что-что?
И Мег рассказала ему про Луизу и сегодняшний вечер.
– Но тогда она не пыталась напасть или что-нибудь. Она держалась вполне дружелюбно. Она всегда была дружелюбной змеей. – Мег длинно, судорожно выдохнула. – Кэл, дай, пожалуйста, платок, а? У меня очки грязные, я совершенно ничего не вижу, а мне сейчас хотелось бы видеть, что происходит.
– Да у меня платок тоже грязный… – сказал Кальвин, но все же полез в карман.
– Все равно это лучше, чем юбкой протирать.
Мег поплевала на очки и протерла стекла. Без очков мальчик выглядел как размытое пятно, поэтому она набралась мужества и сказала:
– Знаешь, Кэл, я все равно надеялась, что ты сегодня зайдешь