Нажарили картошки, открыли последнюю (резервную, для особо торжественных случаев) банку маринованных помидоров, пригласили двух однокурсниц для временной компании Натали, и без формальностей начали плановое комсомольское собрание. Через некоторое время на огонек заглянула Натали, и мужская часть компании слегка напряглась, озабоченная ответственностью момента и возможным поведением Ники. Ники же, ободренный поддержкой товарищей, вел себя хорошо, не смущался (по крайней мере, не выглядел смущенным) и даже несколько раз дерзко встретился с Натали взглядом.
Однокурсницы вскоре ушли готовиться к завтрашнему экзамену, тем самым переведя мероприятие по лишению Ники девственности из первой стадии во вторую. Наступил тот момент застолья, когда есть уже перестали и продолжали только пить, курить и говорить. Серж включил магнитофон и поставил "Пинк Флойд", чью музыку любили все, а Ники был ее страстным почитателем. Серж в этот знаменательный день решил сделать другу приятное, однако от "Пинк Флойд" вскоре пришлось отказаться, так как было замечено, что внимание посвящаемого в секс переключилось с дамы на музыку. Айвэн наклонился к Ники и прошипел ему в ухо: "Ты что, сучок, на дискотеку пришел?" Серж включил "Арабески" и положение было исправлено.
Друзья Ники были так озабочены его судьбой, что иногда даже забывали выпить, что, впрочем, компенсировалось с лихвой, когда вспоминали. С каждым стаканом опытные, сексуально образованные наставники все более проникались ответственностью за его ближайшее будущее, и вскоре их знаки товарищеского участия стали приобретать несколько навязчивый характер: они все вместе хватали Ники за руку, когда он, уже заметно захмелевший, тянулся за стаканом (чтобы, упаси господи, не напился), снисходительно и ласково заглядывали ему в глаза (мол, все будет нормально, друг!), каждый раз, оказавшись рядом с Ники, ободряюще похлопывали его по плечу (спине, голове, лицу). Костя Молотков, уходя в гости к любимой девушке, перекричал магнитофон:
– Ники, если что, обращайся!
Костя вообще был прямым парнем: смотрел всегда прямо в глаза, прямо говорил то, что думал, а иногда, если считал это необходимым, мог просто, для убедительности, ударить. Целей своих Костя старался достигать самыми простыми способами, поэтому ему были не совсем понятны мероприятия вроде нынешней вечеринки. Сам он в таких случаях поступал иначе, не считая необходимым совместное с дамой веселье. Костя допивался до нужного состояния, затем, если это было теплое время года, сворачивал свой матрас в рулон, брал его под мышку и шел за своей пассией на пятый этаж, где она жила; потом он вел ее на прогретую за день солнцем крышу общежития и там, на высоте девятого этажа, под звездами любил свою