Строго говоря, даже на Западе государственная судебная система не может быть в полной мере свободной от влияния политического фактора. Россия, в которой всегда было «много государства», в течение длительного времени продуцировала периферийность судебной системы и значительную условность ее самостоятельности.
В России же судебная власть была скорее разновидностью власти административной, а роль судьи – декоративной и третьестепенной. Даже в императорскую эпоху самодержавным российским правителям было искренне непонятно, что, кроме них, еще кто-либо мог распоряжаться судьбами людей. «Идеалом, к которому в XVIII в. стремилось абсолютистское государство, был суд, приверженный к статутному праву, чьи действия отслеживались органами надзора, неусыпно блюдущими это законодательство. О том, как далеко отстояла от идеала реальность, дают представления дореформенных судов. Частично это объяснялось неизбежным расхождением жизни с системой, навязываемой ею правителем-реформатором. Но, кроме того, это был и результат двойственности в воззрениях монархов на законность в российских учреждениях. Русский царь никогда полностью не разделял ценностей европейского абсолютного монарха. Он заимствовал западные формы, но пренебрегал ими, когда заблагорассудится»[10].
Собственно, алгоритм подобной половинчатости был задан еще Петром I. Несмотря на свою масштабность и значимость для России, петровские реформы – это апофеоз этатизма, не оставляющего практически и до сих пор места для иных (негосударственных) форм общественного существования; это время основания тоталитарного государства, яркой проповеди и внедрения в массовое сознание культа сильной личности – вождя, «отца нации», «учителя народа», время запуска «вечного двигателя» отечественной бюрократической машины, всеобъемлющая система контроля. Время Петра – это характерные и для нашего общества страх, индифферентность, социальное иждивенчество, внешняя и внутренняя несвобода личности.
Военные победы соседствовали с подлинным культом милитаризма, военизацией гражданской жизни, сознания; с навязыванием своей воли другим народам, сколачиванием огромной империи, оформлением стереотипов имперского мышления, сохранившихся в общественном сознании и до сих пор[11]. Петр за свою власть боролся даже не с юности, а буквально с детства, а единовластным правителем стал только в 1696 г. после смерти своего старшего брата Ивана. Значимость армии для легитимации своей власти он понял достаточно рано. С другой стороны, геополитическая обстановка XVII – начала XVIII вв. складывалась явно не в пользу России. В силу различных причин общая энергетика,