Можно двигаться вслепую и ждать неожиданного удара с любой стороны, осуждения, проклятия – такова его участь.
Но не только великий князь был обеспокоен грядущими бедами и делами.
В день рождения младенца в Карачарове старухи волновались не случайно, и духи теснились в той самой бане. Многое было связанно с явлением в этот мир Ильи.
И будет он служить великому князю. Только служить по-разному можно. Каждый из воинов направлялся в Киев по своим соображениям. И пусть это было написано на роду, так что ни стереть, ни переделать нельзя, но были у них и свои планы особенные.
Знали они одно – если не захочешь, чтобы вело тебя проведение – волоком потащит.
№№№№№
Все чаще Арина вглядывалась пристально в ребенка своего, и видела, как он взрослел, матерел, только недуг, сковавший его члены, не позволял двигаться. И когда мальчик взирал на нее своими умными и печальными глазами, она испытывала страшную вину перед ним, и снова бежала ко всем знахаркам, и умоляла, чтобы они сделали хоть что-то.
И самая древняя старуха, которой в ту пору было не меньше ста лет, она и с кровати почти не поднималась, она сказала:
– Не торопись, все равно вперед коня не убежишь, ты должна ждать и верить в то, что все обойдется.
– Но сердце мое разрывается, не могу я на него без слез смотреть, – говорила она, – ведь бегать он должен как остальные дети, а не на печке лежать, как старик древний.
– А он не как остальные, – отрезала старуха, – он иным рожден и будет иным.
– Так на печи и пролежит до смерти самой? – не сдержалась она
– Неверие твое в богов дорого тебе стоить будет. Они разумны и мудры, и если глупая баба ругается и изводит их, что в том хорошего.
И понимала Арина, что права старуха, но не оставалось у нее уже терпения, хотя после этого перестала она ходить по всем знахаркам, и жаловаться перестала. А в тот миг, когда она успокоилась и приняла все, как есть тогда все и переменилось немного.
Черная кошка была все еще поблизости. После ее появления мальчик оживал неизменно, настолько, насколько он мог ожить.
№№№№№№
Домовой в один из таких дней заглянул в баню. Он появлялся здесь реже других, потому что был доброго и кроткого нраву, и все, что вытворял Банник, страшно его огорчало. Но на этот раз решил все-таки помыться, потому что любил чистоту, и неожиданно проникся жалостью к злобному своему соседу, которого тяготило одиночество, хотя он никогда бы в том не признался. И стоило только намекнуть, отпирался яростно, но Домового не обманешь.
– Что, дома своего никак покинуть не можешь, – вместо приветствия буркнул тот. Конечно, ребенок тебе достался не подарок, расти – то он растет вроде, но двигаться не собирается
– А ты не можешь не злобствовать. Но смотри, в один прекрасный день вовсе никто к тебе не заглянет. А то, что Ильи касается, ты